Товарищ Лермонтова А. Р. Шан-Гирей напишет: «История эта оставалась довольно долго без последствий, Лермонтов по-прежнему продолжал выезжать в свет и ухаживать за своей княгиней; наконец, одна неосторожная барышня Б…, вероятно, без всякого умысла, придала происшествию достаточную гласность в очень высоком месте…»
В последующем из-за огласки Тереза фон Бахерахт вынуждена была покинуть Россию. В 40-х годах она занялась литературной деятельностью и писала свои произведения на немецком языке под псевдонимом «Therese».
Оценивая поводы для ссоры и причины состоявшейся дуэли, можно с уверенностью предположить, что поединок Лермонтова с де Барантом стал прежде всего следствием лермонтовской щепетильности в вопросах чести и невозможности даже намеком поставить ее под сомнение.
Ссора произошла 16 февраля 1840 года в доме графини Лаваль.
В настоящее время этот дом занимает Конституционный суд Российской Федерации (Санкт-Петербург, Английская набережная, дом 4).
Дом Лавалей принимал балы, на которых бывали и царские особы. Для них хозяева устраивали специальные торжественные праздники. Н. А. Некрасов в поэме «Русские женщины» так описывал дом Лавалей:
Гостями дома Лавалей были И. А. Крылов, В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, Адам Мицкевич, Н. М. Карамзин, А. С. Грибоедов. С 1817 года здесь бывал и Александр Сергеевич Пушкин. В 1819 году он читал здесь оду «Вольность», а в 1828 году – трагедию «Борис Годунов».
Дом Лавалей в Санкт-Петербурге
Впечатления от балов в доме Лавалей Пушкин выразил при описании бала в романе «Евгений Онегин».
Именно на подобном балу к Лермонтову обратился за разъяснениями Эрнест де Барант.
Обстоятельства вызова установлены Военно-судной комиссией:
«Поручик Лермонтов, 16 февраля сего года, приехав с дозволения полкового командира в Санкт-Петербург и бывши того же числа на бале у графини Лаваль, поссорился там с бароном де Барантом. Поводом к неудовольствию между ними было то, как поручик Лермонтов показал, что де Барант, объявив ему на бале, будто он, Лермонтов, говорил об нем какой-то особе, которой, впрочем, не назвал, невыгодно, – требовал от него объяснения; а когда Лермонтов уверял его, что это несправедливо, – Барант, обнаруживая к нему недоверчивость, упрекал его в дурном поступке, называя оный сплетнями. На это Лермонтов отвечал, что выговоров и советов не принимает и находит поведение его, де Баранта, весьма смешным и дерзким. После этого де Барант сказал, что если бы находился в своем отечестве, то знал бы, как кончить это дело; а Лермонтов возразил, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что русские меньше других позволяют оскорблять себя безнаказанно. Затем де Барант вызвал его на дуэль, и они расстались».
На дуэль с де Барантом Лермонтов пригласил в свои секунданты родственника – двоюродного дядю А. А. Столыпина по прозвищу Монго, друга и сослуживца, который был на два года младше поэта.
Когда Столыпин приехал переговорить об условиях дуэли, то де Барант, считавший себя обиженным, объявил ему, что будет драться на шпагах.
Со стороны де Баранта секундантом был француз Рауль д’Англес.
18 февраля 1840 года в 12 часов утра Лермонтов и де Барант вместе с секундантами встретились на Черной речке по Парголовской дороге.
Место было выбрано не случайно. На этом же месте проходила дуэль Пушкина с Дантесом, как и многие другие дуэли.
Сначала дуэль происходила на шпагах, которые привез секундант де Баранта виконт д’Англес.
Едва противники успели начать бой, как конец шпаги Лермонтова переломился и де Барант нанес ему в грудь легкую рану. После этого противники, по сделанному предварительно условию, взяли пистолеты, привезенные А. А. Столыпиным.
Стрелять противники должны были по счету одновременно: по слову раз – приготовиться, два – прицелиться, три – выстрелить. Расстояние между ними составляло 20 шагов.