— А что со служанкой?

— После того, как с неё сняли русского насильника, она сидела на кресле дежурного. — Аналитик ясно представлял всю картину произошедшего. — Без белья, она оставила следы на том кресле. Скорее всего, тоже была в наручниках. Где был в тот момент мальчик, не знаю, он не оставил следов. Скорее всего, его обратно заперли в камере сразу же. Его следы около застреленного у решётки вступили уже в свернувшуюся кровь, и если его не перенесли на руках, то значит, его сразу заперли. Около трупа первого русского он точно оказался немного позже.

— И что потом случилось? — По словам аналитика, катастрофа произойти никак не могла. Но она произошла.

— Для разблокировки наручников служанки, Ваши люди достали мастер ключ, и не закрыли дверь сейфа. Или закрыли, но она запомнила код. — Аналитик покачал головой на такой непрофессионализм. — После чего заперли её и мальчика в их камере. Из неё эти двое вышли, когда все ваши люди были уже убиты. Это тоже не подлежит сомнению. Сын журналиста наступил в кровь охранников, когда она уже тоже начала сворачиваться. Все следы крови были подтёрты одеждой убитой охраны, но очень торопливо.

— В общем, после побега наёмников, сначала всё было хорошо?

— Да. — Кивнул аналитик, сделав эффектную паузу. — Но потом они зачем-то открыли камеру наследника. Думаю, настало время обеда.

— И всё стало плохо. — Пан Мицкевич не спрашивал, он выдохнул это с тоской в голосе. Ещё раз вытер лоб, но платок уже не впитывал, и он убрал его в карман, достав другой.

— Да. — Аналитик же задумался, стараясь получше сформировать фразу, чтобы донести то, что он понял, до собеседника. И подготовить доклад господину. — Ваши люди, легко справившись с двумя профессиональными наемниками, расслабились. — Он прищурил глаза, показывая, что зол. — Потому что не были предупреждены об опасности этого русского. Неужели непонятно, что изобретатель не мог отдать наследство слабаку?

— Они знали, что он имеет какую-то кнэк, но она слабая. Он только и смог, что повредить мне глаза, потеряв два пальца, но потом ничего сделать не смог, пока его избивали.

— Вы не поняли, что я сказал. — Покачал головой аналитик. — Это — русский! Вы столько работаете в этой стране, а до сих пор не поняли их опасность. С ними никогда нельзя расслабляться, посмотрите хотя бы на тех охранников, которые сбежали из двух закрытых камер. Если бы один из них не соблазнился служанкой, то и с ними бы Ваши люди не справились!

— Они оба были не вооружены. — Растерянно попытался возразить хозяин дома. — Я так и не понял, почему они справились с двумя сильными охранниками, но не смогли справиться со слабым курьером.

Но его слова ещё больше разозлили аналитика.

— Вы рассказали своим людям, как этот «слабый курьер» в одиночку одолел всё крыло прикрытия, действуя один пистолетом? — Спросил он с угрозой. — Нет? А вот зря! Наследник Креалковкого противостоял людям с автоматами и в защите, но когда его задержала местная полиция, на нём не было ни одного ранения. Ни одного! Даже царапины отсутствовали. Иначе нам бы никто не поверил, что это он напал на наших людей, а не они на него.

— В любом случае, сейчас всё случилось по другому. Тут приложил руку внезапный фактор — неизвестный нападавший. — Решил увести разговор в сторону хозяин дома. Заодно и показать, что виноваты не его люди, а обстоятельства. То, что аналитик хочет сделать вывод о виновности самого пана Мицкевича, того не устраивало. Он очень хотел жить. — Он же не за наследником изобретателя приходил, как я понял?

— Нет, он пришел за мальчиком. — Согласился аналитик, резко успокоившись. — С наследником у них даже вышел конфликт. Пришедший убил наемника, и напал на наследника, посчитав того охраной. Но ничего не смог ему сделать, наследник победил, расстреляв напавшего из пистолета. Видимо, ранил, захватил. Потом они договорились. Знанием о том, как открыть подземный ход, неизвестный купил свою жизнь у наследника. Не зря же тот пытал Вашего помощника перед этим. Они точно договорились и ушли вместе. Иначе мы бы имели на один труп больше. Наследник не знает жалости и сомнений. Господин очень хочет, чтобы этот человек работал на него, после того, как расскажет про наследство.

— Его так просто не сломить. — Покачал головой толстяк. — Вы сами сказали, что это русский. Я тоже уже встречал таких. Он пожертвовал двумя пальцами, чтобы просто повредить мне глаза, хотя в этом вообще не было смысла, мы же были не наедине. Его били так, что не оставили живого места. Он только шутил в ответ.

Но аналитик в ответ покачал головой и улыбнулся.

— Как мы оба уже сказали, он — русский. — Заметил он снисходительно. — У них есть одна большая уязвимость. — Он покрутил пальцем в воздухе, словно желая, чтобы собеседник сам угадал то, что он хочет сказать. — Они привязываются к людям. — Наконец выдал он информацию. — Вспомните изобретателя.

— Заложник? — Тут же понял, к чему клонит гость пан Мицкевич.

— Именно. — Кивнул аналитик. — Заложник, и желательно не один. Дорогой ему человек, как была дочь для Креалковского. Того удалось контролировать только через неё. Он даже помощника своего чуть не убил. Её тогда спасли чудом. Правда, он успел заразить её какой-то неизлечимой болезнью, после того, как действительно омолодил.