— Сейчас ты узнаешь, что значит поднимать на меня руку, женщина.

Приседает, хватает под коленями и закидывает на плечо. Заходит в гостиную, садится в кресло и кладет животом на колени.

— Отпусти я сказала и не смей касаться меня своими руками.

— Да ты что? — говорит в ухо. — Помнится, ты кончала на этих руках. Познала другие?

Хватается за трусы от купальника и снимает их с меня.

— Что ты несешь? Остановись пока не поздно Айяз. Не делай этого.

— Не-ет А-ася, сейчас я тебя накажу как следует, а потом отпущу. И пойдешь ты туда, куда захочешь и к кому захочешь.

Начинаю плакать. От его слов. От ситуации. Этой несправедливости. Неужели он правда считает, что я спала с кем-то? Считает меня шлюхой?

— Ты сказал, что не отпустишь меня, — с болью произношу я.

— Это было до того, как ты пошла выставлять свое тело напоказ, как на торгах, — всхлипываю от его слов. — Не в этот раз красивая. Твои слезы, теперь только твои.

Говорит и бьет меня по ягодицам. Вкладывает в удар всю силу. И, наверное, всю свою обиду на меня, ту которой быть не должно, и я в ней не могу быть виновата.

Вскрикиваю. Второй. Третий. Четвертый. Пятый.

Кожа горит, а я уже и не плачу практически. Не сопротивляюсь. Не считаю.

Теперь болит в другом месте, выше и левее, в районе груди. Как он мог такое подумать обо мне? Неужели не понял того, какая я? Или, это я не поняла его? Что ему важно. Что он приемлет и нет. Разве не знала какой он собственник и ревнивый мужчина. Да я на отдыхе, но ведь могла не загорать. Или быть в шортах хотя бы.

Выгораживаю? Оправдываю перед собой, чтобы потом простить? Но станет ли он извиняться? Меня обидели не его руки… Слова…

Остановился. Положил ладонь на, я уверена, красную кожу и погладил.

Неожиданно хватает меня за талию и усаживает на бедра, лицом к себе, притягивает так плотно, насколько это возможно. Зарывается одной рукой в мои волосы на затылке, а лицо прячет в изгибе шеи.

Я в оцепенении. Не знаю могу ли касаться его. Айяз шумно дышит. Дышит мной, так глубоко насколько это возможно. Мне даже начинает казаться что его потряхивает.

— Эффи ли я фатати (араб. — прости меня моя девочка).

По моим щекам текут слезы утопают в его волосах. Тянусь своими руками и обнимаю его.