— Но не пугает, — шепчу в его губы. — И я поеду с тобой.

— Спасибо милая, — целует громко. — За все спасибо. ТамАли маАк.

— Ухиббука (араб. — люблю тебя).

— Ана ухиббуки (араб. — я люблю тебя).

Поцеловал и в миг стал серьезным.

— Айсель, я должен извиниться.

— За что? — удивилась я.

— Я тебя подвел. Не уберег. Мне стыдно за это. В который раз? Не мог прийти раньше. Просто не мог. Мать и отец говорили, что ты вряд ли держишь зло, но я сам не могу простить себя. Лишь большая тоска заставили прийти к тебе сейчас. Но я буду всю жизнь винить себя за тот день.

— Эй, эй, — взяла его лицо в ладони и заглянула в глаза. — Ты что? Я бы никогда не стала тебя винить в том, в чем ты не виноват, милый. Я так боялась что ты умрешь. Там было так много крови, когда он ударил тебя. Молилась, чтобы тебя отец, стал искать, как можно раньше. Но вы все успели сделать вовремя.

— Ты пострадала. Чуть не умерла. Айсель, — его голос задрожал, а мне хотелось плакать, — я был готов умереть рядом с тобой. Никогда ничего так не боялся, как те мгновения, что ты лежала на моих руках.

— Все хорошо. И я не злюсь. Ты мой мужчина.

Весь вечер в ресторане, мы много говорили. Не могли остановиться. Постоянно касались друг друга. И не расцепляли наших рук.

Поверить не могу, что это и есть конец, а точнее, вот оно — начало.

Наше общее будущее, зарождающееся вновь в эту секунду.

— Ты уверена, что хочешь повести парня домой, после первого свидания? — спросил Айяз, когда мы подошли к моей квартире.

Открыла дверь и переступила порог. Повернула голову в сторону мужчины и сказала:

— Только если он уверен в том, что он настоящий мужчина, — положила руки за спину и пошла вперед, виляя бедрами, расстегивая медленно, длинную молнию платья.

— О, да. Сейчас я тебе покажу, красивая. Ты такого еще не видела, поверь.

— Уверен?

— Не смешно.