Уже почти у двери слышу как тот плюется и обзывает сукой. Гаденько улыбаюсь и захожу в спальню.

Два дня без Айяза были мучительными. А еще я боялась, что снова заявится Марина. Но возвращаясь к своему мужчине, я уже и забыла эти мучительные дни ожидания.

В квартире мужчины не оказалось, он провожал своего "друга" придурка, а я снова готова была молиться, лишь бы его не видеть больше. Вот если бы я ему рассказала о словах Валида, он бы поверил мне? Знает то он друга-брата с детства, а меня? Я вообще не понимаю, как Айяз общается с ним? Получается что тот строит из себя хорошего? Или он знает какой его друг?

Когда я услышала, что приехал лифт, сразу сорвалась с места и, подбегая прыгнула на Айяза, цепляясь за него как обезьяна.

— Как же я соскучился по тебе нежная, — расцеловывая мое лицо проговорил он.

— Я по тебе тоже очень скучала, — задыхаясь проговорила я.

Даже не уходя в глубь квартиры мы набросились друг на друга.

Лежали на диване смеясь. Говорили о планах на выходные, собирались в кино. Его телефон зазвонил, и я успела заметить, что это был Мустафа.

Айяз встал и ответил на звонок.

Не могла слышать, о чем говорил его отец, но лицо мужчины было странным. Прежде чем уйти из комнаты я услышала лишь одно слово: «Когда?»

Именно в тот день что-то поменялось. Это отражалось во многих моментах нашей жизни. Даже улыбки стали иными.

Смех практически не звучал.

Стало больше задумчивых взглядов. Таких долгих, странных.

Меньше разговоров ни о чем. Словно ведешь беседу с человеком, который может произнести лишь пару слов типа: да, ага, ну да.

Это пугало, выматывало.

На работе только работа, дома, только тягучая недосказанность.

Две недели такой жизни дали о себе знать. Я получила новую визу для выезда. Пропуск. Документы на работу и контракт, высланный электронной почтой. Когда я его распечатала, то долго сидела над ним. Читала его раз за разом, пытаясь понять хотя бы строчку.

Меня очень мучило поведение моего мужчины. Мне осталась всего три недели с ним, а я уже словно месяц живу одна.

Мой билет. Третье сентября. Я уже ненавижу этот день.

Наш секс стал другим. Тягучим, больным, душераздирающим. Каждый раз уже не обещание, а прощание.