– Начнем мы через пять минут, но Лили выступает третья, так что все нормально.
– Отлично. Я быстро.
Джек снова поднялся по эскалатору. Аромат свежесваренного кофе настиг его обоняние, когда Джек проходил мимо кафе, и напомнил об оставшейся в машине дорожной кружке-термосе. Он не знал ничего лучше вкуса кофе-арабики с его фермы. Выдающийся вкус достигался благодаря точному соблюдению технологии – от посадки до сбора кофейных бобов и обжаривания их в крутящемся барабане над газовым пламенем. Джек отпер машину, достал кружку и с удовольствием сделал большой глоток.
Он собирался сунуть воздушные шары в салон, но вдруг воздух раскололся с резким треском. Сначала он подумал, что это быстро лопнули один за другим воздушные шары, но у звука было эхо, грохот, прокатившийся по парковке. Когда грохот повторился, Джек похолодел до мозга костей. Он мог отличить звук выстрелов. На ферме в глубинке Африки не выживешь, если не умеешь защищаться от диких животных. Но Джек никогда не стрелял из автомата, а доносившиеся из молла очереди звучали очень похоже.
Говорят, что истинная сила человека проявляется во времена бедствий. Но это странная и несправедливая оценка. Потому что несчастья и катастрофы – это всегда нелепые, безумные монстры, таящиеся на периферии твоего кругозора. И когда одна из этих бесформенных, расплывчатых теней возникает перед тобой, нагая и гротескная, она совершенно лишает тебя сил. Твои органы чувств регистрируют нечто настолько неожиданное и странное, что ты сомневаешься в его реальности. Словно на тебя с неба падает голубой кит. Вот и Джек застыл, парализованный, с кружкой кофе в одной руке и воздушными шарами в другой на парковке «Б» в ясный июльский день, а из молла «Килимани», где он пару минут назад оставил дочку, трещали автоматные очереди.
Лишь когда раздались крики, а из дверей выскочили охваченные паникой люди, Джек очнулся и заморгал. Он даже не почувствовал, когда ему на сандалии пролился из кружки обжигающе горячий кофе. Не заметил, как шесть желтых воздушных шаров уплыли в голубое, словно тот кит, небо. Джека просто охватило отчаяние и тоска отца, которому надо было выручать дочку. Мгновенно охватило.
Если бы кто-то пролетел в тот момент над моллом, ему в глаза бросилась бы странная картина: люди толкались, дрались, чтобы первыми выбраться из здания, и только один мужчина толкался и дрался, чтобы попасть внутрь.
Скорее убеждением, чем силой Джек пробился сквозь массу людей. В молле был настоящий хаос. Грохотали, трещали выстрелы. Всюду виднелись оброненные сумки, туфли, сандалии, лужицы от пролитых напитков. Тележка с воздушными шарами стояла брошенная; улыбающиеся рожицы и диснеевские принцессы глядели с шаров на всю эту панику. Джек не останавливался, не глядел налево и направо. Не глядел, кто друг, а кто враг. Он мчался мимо кафе, мимо недоеденных миндальных круассанов и растоптанного печенья, мимо криков о помощи. В его мозгу была одна четкая цель – добраться до нижнего зала, что рядом с фудкортом.
Джек почти добежал до эскалатора, когда перед ним остановился годовалый малыш. Он потерялся и уже обессилел от плача. Джек едва слышал сквозь стук собственного сердца его слабый плач. На миг они встали друг против друга – малыш с раскрашенной под бэтмена мордочкой и потекшей от слез краской и мужчина, который долю секунды разрывался между стремлением добежать до дочки и желанием отнести малыша в безопасное место.
Джек шагнул в сторону. Он был уверен, что навсегда запомнит лицо карапуза, ожидание в его больших, круглых глазах, соску-пустышку, пристегнутую к рубашке. Когда он задвинул свое чувство стыда в темный угол своей души, какая-то женщина закричала:
– Иса! Иса!
По тому, как мальчик повернулся на голос, было ясно, что женщина звала именно его.
Джек с облегчением вздохнул и шагнул к эскалатору.
– Мистер. Остановитесь. Пожалуйста. Вынесите отсюда моего сына.
Она лежала на полу в десяти футах от Джека и держалась за лодыжку. Она была беременна. И ранена. Рядом валялась опрокинутая прогулочная коляска.
– Пожалуйста, унесите его отсюда, – взмолилась женщина.
Люди все еще бежали по моллу паническими цветовыми пятнами, но из всех людей она просила Джека. Возможно, потому что Джек единственный услышал ее. Возможно, потому что он заметил среди хаоса плачущего карапуза. Она не просила за себя, не заботилась о собственной безопасности. И это их объединило. Они оба хотели одного – вывести отсюда своих детей.
Джек уже чувствовал под рукой движущийся пояс эскалатора.