— Мои сиблинги говорят, — привычно пояснил Эд, — что нам пора расширять аудиторию. За городскими стенами множество людей, не избалованных зрелищами. Это благодарная публика.
— Эй, блохастый, а ты что, тоже с нами намылился? — подозрительно спросила Спичка.
— Да вы без меня вообще пропадёте! — махнул лапой фелиноид. — Одно слово городские!
— Рыжий Зад, зачем тебе это? — удивилась Завирушка. — Ведь у тебя в порту столько дел? Нюхопёс твой, который великий талант…
— Гад он великий, — зло ответил фелиноид. — А не талант. Ладно, что уж теперь, признаюсь. Это я сочинял все тексты. Сам выступать не могу, Дом Теней не даёт лицензий табакси. Нюхопёс читал мои рэпчики, мы делили денежки, и всё шло неплохо. А потом он зазнался. «Я, мол, выступаю, тружусь, а ты только слова складываешь. Буду забирать себе не половину, а три четверти!» И как с таким дело иметь? Нет уж, поеду лучше с вами.
— Ты думаешь, — возмутился Пан, — мы позволим тебе горланить с нашей сцены все эти рифмованные пошлости? «Дом Живых» — театр, а не какое-то там… Тьфу! Ты ж видел нашу пьесу!
— Остынь, Пан, — сказал весело Полчек. — Наши старые постановки не годятся для бродячего театра. Нас ждёт другая публика, для которой нужны другие пьесы. И я с удовольствием их напишу! Там будет место читающему рэп табакси, гномихе без ходуль, и, может быть, чем нефилимы не шутят, даже демону в форме козла. Франциско!
— Да, господин.
— Ты что, не видишь, моя бутылка опустела!