— Ага! И вы ей говорили, как спихнули Томашевского в бездну. Очень живописно описали. И как только что сами признались, рассказали, как это случилось!

— Глупости! — Фойерхан вспылил. — Вы бесстыдно искажаете мои слова! Я ей рассказывал лишь то, что она хотела слышать. Морочил голову и все выдумывал. Я ей просто лгал!

— Она была убеждена, что вы убили Томашевского, — вмешался Кох. — Иначе бы не пустилась бежать сломя голову. И не врезалась бы намеренно в автокран.

— Она предпочла умереть, потому что считала себя убийцей, — добавил Манхардт.

— Этого никто не докажет! — вскричал растерянный Фойерхан.

— А вы не можете доказать, что Томашевский прыгнул вниз добровольно!

— А вот и нет, могу! Я вам уже сказал, что Томашевский оставил прощальное письмо!

— Надо же! — Манхардт не дал застать себя врасплох. — Когда, смею спросить? Восстановите этот вечер! Вы слышите, как Томашевский говорит фрау Пошман, что хочет взглянуть на новостройку…

— Годится.

— Через забор покидаете виллу и спешите вперед, чтобы поджидать свою жертву…

— Да, чтобы дождаться Томашевского.

— А что, если бы он еще раз спустился в подвал?

— Но он туда не спустился, вот и все. Послушайте, все было вот как. Сузанна догадалась, что это дело рук Томашевского. Выпустила меня, но мне пришлось пообещать ей, что я его убью… А что бы вы сделали на моем месте? Сказали бы — нет, спасибо, пусть лучше он меня пристрелит? Да, я ей пообещал. Хотел выбраться оттуда. Должны же вы это понять! Не знаю, смог бы я это сделать; скорее нет. У меня для этого духу бы не хватило. Но Сузи меня выпустила; мы вместе поднялись наверх, и когда еще стояли в коридоре, вернулся Томашевский. Сузи метнулась в спальню, а я как дурак помчался в подвал. И снова очутился в западне. Потом пришла еще и фрау Пошман. Но я не растерялся. Осторожно приоткрыл двери подвала и стал следить, что происходит. Они разговаривали, я понимал не все, но слышал, что он собрался на новостройку. Потом я вышел через гостиную и террасу в сад. Мне повезло — никто меня не заметил. — Фойерхан говорил, от спешки глотая слова, потом перевел дух.

— Гм… Ну ладно. Пусть даже так. У вас было достаточно причин его убить. Ведь он собирался устранить вас. Играл с вами как кошка с мышью, терзал, вас и мучил…

— Да, еще ночью собирался меня застрелить.

— Значит, у вас были основания вести себя агрессивно. Кроме того, фрау Томашевская пообещала передать вам руководство фирмой, вероятно, и деньги тоже… и ночи с ней…

— Да, пообещала. Но деньги я от нее, между прочим, не взял.

— Как благородно… Но в этом не было нужды. Имея в своем распоряжении фирму…

— Да! — крикнул Фойерхан. — Да, да, да… Но я его не убивал!

— Это мы уже слышали. Но продолжим! Вы покинули виллу, Пошман и Томашевский остались внутри. Значит, именно тогда он должен был написать прощальное письмо.