«Эту»…
«Эту»…
«Эту»…
Дней через пять компьютер разбух информацией, как портфель бюрократа справками. Лишние биты чуть не вываливались из экрана монитора.
— Довольно, — смилостивился мой коллега по каторжному труду.
— Неужели? — притворно удивился я. — А я тут еще несколько абзацев отчеркнул…
— Хватит. Для первого раза хватит.
— Для первого?! А что, еще и второй может быть?
— Конечно. Если вы в первом что-нибудь напутали…
Вот заноза!
Следующие несколько дней я отдыхал. Работала машина. И Александр Анатольевич.
Всю полученную информацию он пропустил через фильтр интересующих меня фамилий, должностей и географических названий. Тысячи слов в секунду просеивались сквозь сито запущенной в работу программы. Сотни тысяч — уходили в шлак, сотни — застревали в расставленных для них ловушках. Как золотые крупинки, вымытые из многотонных гор пустой породы. Фамилии — к фамилиям, географические названия — к географическим названиям.
Зерна отделялись от плевел. Оставалась информация.
Если бы то же самое делал я, а не машина, мне бы понадобились недели, а не часы.
— Вот что у нас получилось. — продемонстрировал итог работ Александр Анатольевич.
Я взглянул на экран монитора.
Получилось то же самое, что и раньше. Только гораздо более подробно и объемно. То есть не получилось ничего.
Совсем ничего! Но эстетичнее и с применением передовой вычислительной техники!
Я устало плюхнулся на стул. И руки опустил. Александр Анатольевич замер возле горящего экрана. Он ничего не понимал, потому что не знал цели работы, которую выполнял. Ему его таблицы нравились. Впрочем, мне тоже. Они были гораздо симпатичнее тех, что я вырисовывал фломастерами на ватмане. Но это было единственное их отличие друг от друга. И совсем не то, которое мне хотелось бы иметь.
Нет, программист не был виновен, он выполнил свою работу так, как надо было. Отлично выполнил. Дефект заключался в другом. В наборе информации отсутствовал какой-то важный элемент. Связующий элемент. Тот, что должен был превратить скопище разрозненных сведений в нечто совершенно новое.