— Ты всегда была слишком романтичной… — вступает папа.

— Ничего подобного! — взрываюсь я, будто мне нанесли смертельное оскорбление.

Уставившись в ковер, я ковыряю босой ногой ворс, но краем глаза наблюдаю, как мама с папой беззвучно препираются, чей черед подавать реплику. Мама качает головой и тычет пальцем в папу, мол, «твоя очередь».

— Когда ты расстаешься с кем-то, — торопливо говорит папа, — то проще всего смотреть назад и думать, как прекрасна была бы жизнь, если бы вы воссоединились. Но…

Сейчас он скажет, что жизнь — это эскалатор. Надо оборвать его побыстрее.

— Папочка. Послушай. Пожалуйста. — Каким-то чудом я произношу это очень спокойно. — Вы все неправильно поняли. Я не собираюсь мириться с Джошем. — Тут я всячески пытаюсь изобразить, какая это идиотская идея. — Я посылала ему эсэмэски не поэтому. Просто мне хотелось расставить все по своим местам. Ведь он порвал со мной без предупреждения, без разговора, без объяснений. Что же мне, мучиться неизвестностью? Это как… детектив без последней страницы. Все равно что дочитать Агату Кристи и не узнать, кто убийца!

Надеюсь, теперь они поймут.

— Я понял, — говорит папа, подумав. — Это все фрустрация…

— Ничего ты не понял! Меня интересовало, почему Джош так поступил. Я просто хотела все обсудить. Мы же могли пообщаться как два цивилизованных человека.

«И тогда он бы вернулся ко мне, — проносится у меня в голове. — Потому что я знаю: Джош все еще любит меня, даже если никто в это не верит».

Но нет никакого смысла убеждать в этом моих родителей. Они все равно никогда не поймут. Откуда им знать? Они же понятия не имеют, какой отличной мы были парой, как прекрасно дополняли друг друга. Они не понимают, что Джош просто запаниковал, поторопился, принял неудачное решение, навоображал себе черт знает что, и если бы я просто могла поговорить с ним, все бы наладилось и мы бы снова были вместе.

Иногда мне кажется, что я на целую голову впереди своих родителей. Так, наверное, чувствовал себя Эйнштейн, которому друзья твердили: «Вселенная устроена просто, Альберт, уж поверь нам», а он про себя думал: «Я знаю, что все относительно. И докажу это вам в один прекрасный день».

Мама с папой снова исподтишка делают друг другу знаки. Я прихожу к ним на помощь и поспешно говорю:

— Да не надо так беспокоиться обо мне. Я поставила крест на наших отношениях. Ну не то чтобы окончательно поставила, — исправляюсь я, видя их вытянувшиеся лица, — но я смирилась с тем, что Джош не хочет со мной общаться. Я приняла это и… сейчас чувствую себя прекрасно. Честное слово.

Губы мои растягиваются в улыбке. Ощущение такое, будто я твержу мантру какого-то идиотского культа. Не хватает только длинной хламиды и стука тамбурина.

Хари-хари… я поставила крест на наших отношениях… хари-хари… я чувствую себя прекрасно.

Мама с папой опять переглядываются. Не знаю, поверили они мне или нет, но по крайней мере теперь можно покончить с неприятной темой.

— Вот и чудесно! — восклицает папа с воодушевлением. — Я всегда знал, что ты молодчина и справишься. Самое время сосредоточиться на вашем с Натали бизнесе, тем более дела идут лучше некуда…

Улыбка моя становится еще лучезарнее.

— Так и есть!