Выжившие после завоевания прятались в горах, укрепляли и строили город, думали, как победить захватчиков. Поняли — нужны те, кто сплотит народ, поведет за собой, и было решено, что никто не сделает это лучше блуждающих звезд.
Каждой блуждающей звезде определили роль, назначали предвестников и стали ждать. Прошли столетия, и, один за одним родились люди, носящие имена скитающихся светил. Один за одним — но все не появлялся тот, кто должен был возглавить войну, повести за собой весь народ.
Звезда войны, Мельтиар, — вот тот, кого все ждали. О нем звучали пророчества, каждый в городе знал его имя, но его все не было.
Мир замер в преддверье зимы, и город в ту ночь был особенно тихим, каждое движение магии вспыхивало и ослепляло, звезда войны сияла в небе.
В эту ночь он родился.
Утром город очнулся, все предвестники войны стали предвестниками Мельтиара, и каждый шаг и вдох теперь приближал войну и победу.
Пророчества сбылись. Прошло двадцать пять лет, багровый свет затопил душу каждого воина, затопил весь мир.
Мельтиар повел своих предвестников в битву и уничтожил врагов.
Часть вторая
12
Я знала, мы на месте, но все еще стояла, зажмурившись.
Жар темноты вокруг нас стихал, я чувствовала, как смолкает стремительный вихрь, остается только раскаленное прикосновение Мельтиара. Как всегда после шага сквозь сердце тьмы, первый миг показался мне лишенным звуков, прозрачным и чистым.
Не открывая глаз, я вслушивалась, пыталась различить, где мы, что вокруг. Один за одним ко мне вернулись прикосновения осеннего ветра, запахи, дурманящие и позабыто-знакомые, пение птиц и дальние голоса людей. Мир больше не был безлюдным и диким.
Мне так хотелось скорее оказаться среди людей, но тихий страх звенел в груди, повторял снова и снова: кто мы теперь? Изгнанники, вернувшиеся домой? Воины, оставившие свой пост и ждущие наказания? Что будет дальше?
Я не должна бояться.
— Идем, — сказал Мельтиар, и я открыла глаза.
Темнота пощадила землю, не оставила на ней выжженных следов. Но трава здесь была вытоптана тысячами шагов, тропы беспорядочно петляли, бежали под своды леса, — он темнел позади нас, вспыхивал багряными и золотыми листьями. Тропы поворачивали и устремлялись вниз, к подножию холма, туда, где застыли сверкающие капли машин. И дальше — к сутолоке красок, к раздувающимся на ветру цветным полотнищам, к смеху и голосам людей.
Мельтиар молча указал туда, и я кивнула, перехватила покрепче перевязь оружия и пошла следом.
Мы спустились по склону, вышли на поляну, к машинам. Все они словно бы спали, — ни шума двигателей, ни отсвета огней, — и почти все были они были черными. Как раньше, во время войны. Борта одной из них раскрылись, наружу выпрыгнул пилот, молча приветствовал Мельтиара. Тот ответил также — взмахом руки, и повел меня дальше.
Сквозь прикосновение я ощущала его радость — бездонную, пронизанную другим, непонятным мне чувством. Хотела спросить, но Мельтиар крепче сжал мою руку, зашагал быстрее. Я едва успевала за ним.