Старик Зиедорф был глухим, поэтому он мирно спал, несмотря на внезапно возникшую суматоху. Зато остальные фермеры, лежащие в подвесных койках, мгновенно проснулись, когда зазвучали резкие сигналы тревоги и загорелись мигающие огни. Женщины испуганно кричали и плакали, прижимая к себе полусонных детишек. В этом шуме были почти неслышны распоряжения корабельного компьютера. Фермеры не слышали или, может быть, не хотели слышать спокойного голоса, возмущались тем, что им приказано оставаться в каютах.

Женщины и мужчины высыпали в общий коридор и пытались выяснить друг у друга, по какой причине объявлена тревога. Один из фермеров немного разбирался в управлении корабельными приборами и включил на полную громкость приемник внутренней связи, встроенный в стену коридора.

Дети развеселились от всеобщей суматохи, вырывались из материнских рук и убегали, надеясь поиграть на запрещенной территории. Некоторые, не столь храбрые, начали плакать от страха. Шум и сумятица царили невообразимые.

Дннису с трудом удавалось протискиваться через толпу. То один, то другой останавливали его, хватая за плечи. Люди требовали, чтобы мальчик объяснил странное, по их мнению, поведение экипажа корабля. Пассажиры знали, что он знаком с кем-то из членов экипажа. Этого было достаточно, чтобы потребовать с Днниса объяснений.

Когда Дннис стал уговаривать людей вернуться на свои места, то от него грубовато отмахивались, сообразив, что он всего лишь ребенок.

Кто-то снова схватил за плечо юного фермера, мальчик резко высвободился и обернулся. Перед ним стояла кузина. Светло-русые волосы девушки были как всегда взлохмаченными, пряди сильно вились и торчали во все стороны. По прическе было трудно судить, спала ли Мрай до объявления тревоги. Но Дннис заметил, что голубая рубашка у нее не заправлена в джинсы.

– Я не могу попасть в комнату Патриции, – сообщила кузина.

На корабле находилось сто двадцать фермеров-переселенцев, сейчас в коридоре толкались около пятидесяти человек.

– Тебе тоже следовало бы оставаться в каюте, – сказал Дннис.

– Меня позвал Томас. Он заявил, что мы должны заботиться не только о своей матери, но и о твоей тоже, – Мрай недовольно нахмурилась. – Я сказала ему, что с Патрицией находишься ты, но, оказывается, ошиблась.

Дннис не обратил внимания на упрек кузины. Он знал, что Мрай никому не скажет, что он снова покидал пассажирскую палубу. В этом мальчик был твердо уверен.

– Уэсли говорит, что Желтая Тревога не слишком серьезна, но надо...

Дннис так и не успел договорить, что посоветовал ему юный мичман. В коридоре засияли красные мигающие огни. Пронзительно завыла сирена. Пассажиры закричали еще громче и испуганнее.

Кто-то возбужденно взвизгивал в толпе, сгрудившейся возле иллюминаторов. Те, кому удалось протиснуться вперед, пытались описать картину, представшую перед их взорами.

Сведения передавались из уст в уста, обрастая все новыми, не правдоподобными деталями. Поврежденный корабль Звездного Флота превратился в дрейфующее кладбище призраков. Кто-то твердил о целой флотилии пиратских кораблей, напавших на "Энтерпрайз".

Когда за стеклами иллюминаторов внезапно засверкали снопы голубых огненных брызг, толпа бросилась врассыпную. Мрай и Днниса отбросило друг от друга на несколько метров. В конце концов, люди убедились, что сейчас лучше всего разойтись по каютам.

На всякого чувствительного человека паника, возникшая на пассажирской палубе, действовала угнетающе. Было трудно разобраться, насколько в самом деле все обстоит серьезно. Кроме того, панике всегда легко поддаться, находясь в столь необычной обстановке.

Направляясь к палубе фермеров, советник Диана Трой пыталась перебороть инстинктивное чувство тревоги и страха. Ей хотелось вернуться назад, в свою каюту, где можно было бы чувствовать себя в безопасности.

В коридоре теперь остался только Дннис. Мальчик прижался лицом к стеклу иллюминатора и, казалось, внимательно наблюдал за происходящим. Трой быстро подбежала к подростку и оттащила его в сторону.

– Отойди, отойди сейчас же.