«Возможно, я ошибся, недополоскал кое-кого в океане. Но эту ошибку я буду исправлять сам. А ты побереги Иули и поищи след купцов в доме у Синего фиорда.»
«Их там нет, я только что проверила.»
«Архан там сейчас нет. Но их там могут знать, как знали синеглазого.»
На том и договорились. Вильяра отдала Альдире свою добычу, закрыла глаза — миг спустя открыла их на Ярмарочной горе, возле Чёрного камня. Потратилась на поиск, нужно скорее восполнить силу. Какая разница, где? А и любопытно взглянуть, как изменила знакомый Камень песнь Равновесия…
Кто же знал, что тихо посидеть под Камнем ей не дадут? Стира спозаранку привёл на гору всех своих подопечных и наставлял их в обращении с колдовской силой. Как бы даже не они — ей, а Вильяра им помешала.
Мудрые приветствовали друг друга: Стира был церемонен, суров и невозмутим, как всегда. Смерил Вильяру взглядом, который прежде казался ей сердитым, но нет, просто изучающим. Слегка поморщился на её встрёпанный вид, но ничего не сказал, даже безмолвной речью. Лемба, Тида, Анта и Раска дружно поклонились хранительнице клана. Выпрямились — остались стоять рядком. Вильяра медленно переводила взгляд с лица на лицо. Следуя примеру наставника, предызбранные к посвящению старались сохранять невозмутимость. С разным успехом! Лучше всех получалось у Тиды, хуже всех — у Лембы. Противоречивые чувства терзали кузнеца, ужасно противоречивые! Вильяра думала оттянуть эту встречу, отложить окончательный выбор. Камень свёл её с предызбранными, когда она сердита, голодна и спешит. Зачем?
— Мудрый Стира, позволь мне переговорить наедине с учеником твоим Тидой?
Лемба нахмурился, парень с девчонкой весело переглянулись, Тида продолжал хранить бесстрастие, лишь на миг взблеснул глазами.
— Говорите, — позволил Стира. — Если заберёшь его куда-то, потом верни.
— Нет, мы просто посидим в сторонке, — сказала Вильяра.
Они молча обошли Камень и сели друг против друга на снег. Вильяра смотрела в глаза тому, чьё место она заняла три года назад. Тида держал взгляд, привычно, умело скрывая малейшие проявления чувств. Не знает, чего от неё ждать? Не торопится произвести впечатление на мудрую, кроме того, что завидно владеет собой?
Вильяре, первой, надоели молчаливые «гляделки». Она улыбнулась: легонько, краешками губ, и спросила:
— Тида, счастлив ли ты в купцах?
Он ответил мгновенно:
— Не жалуюсь, порожняком обозы не гоняю.
Выпустил наружу капельку самодовольства — вновь укрылся за непроницаемой завесой. Ну не петь же над ним песнь Познания!
— Тида, а желаешь ли ты посвящения в мудрые?
На этот раз он долго медлил с ответом, что-то про себя обдумывая и решая. Вильяре даже неуютно стало под его взглядом: пристальным, холодным, расчётливым… На тех, кого почитают выше себя, так не пялятся! Да, знахаркина дочь младше купца Тиды по годам. Насчёт жизненного опыта она могла бы поспорить, однако спор выйдет, очевидно, дурацкий. Перебить неблагоприятный для неё расклад колдовским могуществом? Обломать строптивого силой, как поступал недоброй памяти первый наставник?
Тида, наконец-то, заговорил — Вильяра навострила уши, напрягла колдовское чутьё до предела.
— Желал ли я? Желал. Как жених — свадьбы. Но те снега давно утекли в море, — горечь сожаления, — Если ты выберешь меня, о Вильяра, и если я переживу обряд, я стану тебе верным помощником, — кисловатый привкус лжи. — А если ты отпустишь купца Тиду гонять обозы, я буду благодарен тебе до конца жизни. — чистейшая, незамутнённая правда.