Мэгги пытается спасти то, что еще можно спасти. Она сидит в гостиной на полу, около нее стоит наполовину заполненная бутылка вина, кругом разложены книги, фоторамки, подсвечники и вазы. Мэгги достает газеты из мусорной корзины на кухне и начинает их раскладывать вокруг себя – собирается все запаковать, – поднимает глаза и видит, что он, сложив руки на груди, стоит у двери и опирается на дверной косяк. Нейт. Видимо, стоит уже какое-то время и за ней наблюдает. И все еще держит в руках ключи от машины.

– Ты вернулся? – спрашивает Мэгги.

– Вернулся.

– И чего ты тут стоишь?

– Воображаю.

– Что?

– Что ты посмотришь вверх и обрадуешься мне, как обычно. Что твое лицо, как обычно, начнет, знаешь, светиться.

Он опускает руки и показывает ключами на свое лицо.

– Что из-за меня ты станешь счастливее.

Она поближе подходит к Нейту и внимательно на него смотрит:

– Стала?

– Отчасти, – говорит Нейт.

Мэгги улыбается, смотрит на стопки бумаг, тянется за газетами и пытается решить, что с ними делать.

– Не очень хорошо.

– Не так уж и плохо, – отвечает Нейт. – Думал, придется начать с малого. Так что, может, у нас все хорошо.

От газет руки Мэгги становятся желто-черными, и она переворачивает их ладонями вверх. В этот момент ей бросается в глаза заголовок статьи, которая сообщает о годовщине урагана. Прошло шестьдесят девять лет. Шестьдесят девять лет. Интересно, что тогда происходило в этой комнате? Как они все пережили?

Нейт подходит ближе к центру комнаты, к Мэгги и оказывается близко-близко. Нейт не садится. Он ждет. Ждет от Мэгги разрешения.

– Мерф призналась, что сказала тебе в автобусе. Это ложь. Мы никогда не были близки. Мы даже никогда не целовались. Разве что во время тупой игры в «бутылочку» в четвертом классе.

Мэгги смотрит на Нейта.

– Зачем же она тогда так сказала?