Глава 15

Чистосердечное признание Кострова порождает ядерный взрыв. Матушка хватается за сердце и спрашивает у меня с надрывом:

– Что он несет?!

Тетя Ира безостановочно хлопает ресницами, а в глазах «хорошенького медбрата» появляется искренний страх. Ещё чуть-чуть, и он спрячется под стол вместе с тарталетками, которые любовно накидал себе в тарелку.

В первую секунду мне хочется отшутиться, успокоив и маму, и разволновавшихся «бульдогов», но затем я ловлю взгляд напротив. Ироничный такой взгляд, из-под изогнутой брови. Денис не стесняется себя настоящего. Ему нравится выламывать с корнями рамки, нравится наблюдать за реакцией на ничего не значащую фразу.

Танцевать на костях предрассудков – это про него.

– Это правда?.. – мама чуть успокаивается, но голос подрагивает.

– Да.

– Я дерусь в подпольных клубах с шестнадцати лет, – с усмешкой вклинивается Денис. – Разумеется, незаконно.

– Кошмар! – она судорожно комкает в руке край скатерти. – Слушать не могу! Господи, дай мне сил вынести этот вечер!

– Что вам не нравится, Людмила Петровна? – Денис склоняет голову набок. – Вы хотели узнать о моем хобби, и я был честен. Кто-то пишет стихи, а кто-то избивает других людей. Что в этом постыдного?

Мама даже не слушает Кострова, изображая тотальное равнодушие ко всему, что он произносит.

– Он испортит тебя, – замогильным голосом шепчет она. – Поверь моему опыту, человек, который так легко насмехается над твоими родственниками, вытрет от тебя ноги.

М-м-м, это когда он насмехался? Когда был искренним или когда взял удар на себя после того, как родная мать начала окунуть меня в грязь, называя бестолочью?

– Любовь Петровна, можете быть уверены, я никогда не обижу Оксану.

Твердо. Резко. С вызовом.

– Помолчал бы! Ты Люду до сердечного приступа доведешь! – огрызается глава семьи бульдогов, пока её сыночек наворачивает за обе щеки оливье.

Вот уж кому что скандал, что война: главное – пожрать.

– Нет, он просто сейчас встанет и уйдет. Всю жизнь прогибаюсь под желания дочери, и что имею? Какой-то хам учит меня жизни, – брызжет матушка ядом, сжав вилку в пальцах. – Стоял вчера, рассказывал, что детей надо любить и ценить. Соловьем заливался, я даже поверила! Знаешь что, Оксана? Слушай сюда. Я никогда не дам своего одобрения на встречи с ним. Нет, даже не так. Ты останешься здесь. Переведешься на медицинское отделение немедленно. Я запрещаю тебе учиться в городе, где есть такие люди, поняла?

О, как всё интересно вывернуто. Тут же и университет приплели, и медицину.