Раздался грохот, позади них остановилась клеть.

 – Привет, босс. Привет, доктор Кроуэлл. Я привез тварям мясо. Что, выключаем?

 Уолдо взглянул на часы:

 – Конечно. Давай.

 Помощник щелкнул выключателем, укрепленным в нише подъемника, и пение виброкирок смолкло. Какое–то время еще раздавался дробный лязг – рабочие пытались долбить руду, несмотря на отсутствие напряжения в сети. Затем – по одному, по двое – они выстроились в очередь у подъемника. Помощник раздал всем по мясофрукту, и туземцы понесли их на рабочие места. Члены каждой бригады садились в свой кружок на корточки, бруухиане жевали и переговаривались, тихо похрюкивая.

 – Мы здесь лишние, – сказал Уолдо. – Хотите взглянуть на деревню?

 – Было бы чудесно. Только позвольте я зайду к себе за блокнотом и камерой.

 – А для начала заскочим в лабораторию и перехватим по бутылочке пива. Наверху жарко.

 7

 Солнце палило немилосердно. Тележка, развернувшись, остановилась на окраине деревни, и ветерок от движения, скрадывавший жару, прекратился.

 Кроуэлл вытер с лица пот и запекшуюся пыль и последним могучим глотком осушил бутылку.

 – Что делать с посудой?

 – О, просто оставьте бутылки в тележке. Этот парень как раз и есть мой пивовар. Он сгрузит их у лаборатории.

 – Господи, как жарко. – Кроуэлл тяжело ступил на землю.

 Уолдо прищурился на солнце:

 – Через пару часов будет полегче. Давайте отыщем тень.

 – Идет.

 Они прошли под деревенскими воротами и зашагали по тропинке. Кроме зарослей травы высотой больше человеческого роста, окружавших деревню полукилометровым кольцом, ничего не было видно. Повозки не могли подъезжать ближе из–за пасущихся здесь игривых млекорептилий.

 Однако на людей эти животные, казалось, не обращали никакого внимания. Кроуэлл и Штрукхаймер увидели несколько экземпляров. Они мирно жевали траву, следя за пришельцами стебельчатыми глазами. Половина длины тела этих трехметровых чудовищ приходилась на неурожайные хвост и шею. Но со спин свисали бусы мясофруктов, составляющих основу питания бруухиан. Каждая самка (самцов вскоре после рождения отправляли на волю и впускали на территорию деревни только на период случки) давала за сезон около тридцати килограммов мясофруктов. Каждая семья бруухиан держала трех–четырех млекорептилий. Уход за скотом и сбор урожая были главным занятием женщин.

 Млекорептилии служили для бруухиан не просто источником еды и слыли не просто домашними животными. Собственно, они считались низшими членами семьи. Это были как бы «граждане второго сорта», потому что млекорептилии не умели говорить и, что еще важнее, не стремились в «тихий мир» – они просто–напросто умирали. Однако бруухиане не ели мяса умерших рептилий. Их торжественно хоронили и горько оплакивали.