На Александре Феликсовиче была темно-синяя пижама, бордовый халат, войлочные тапочки, коричневые носки. В руке он держал свернутую газету, при помощи которой он весьма вежливо, но настойчиво оттеснял кота внутрь. Тот было поднырнул и ринулся прочь, однако, киборг подхватил хвостатого беглеца поперек туловища, и храброе четвероногое взмыло на полтора метра вверх. Погладил по спинке.

– Дайце мне час.

Исчез в темноте. Снова появился. Всё так же, в домашнем, только с зонтиком и в галошах. Тихо притворил дверь.

– Пан Заможский, я извиняюсь, я вам там на ступеньки пиво пролила.

– Не кислота, железо не разъест. Не людская молва, хуссхусс. Ийдёмце, тут недалеко мастерская, у меня есть ключи, обогреетесь – и поговорим.

Осторожно стал спускаться по лестнице.

– Вам помочь?

– Спасибо, ма шери, я сам.

На прилавке выстроились образцы материалов и ценники. В углу на окошке – веник поникших желтых и синих цветов. На стене висел календарь с видом на Сенатскую площадь и Медный Всадник, с обведенными в кружок числами. Дни рождения? Важные встречи? Сроки сдачи налоговой отчетности?

– Вы в Питер когда поедете?

– У вас есть, чито передать? Я увезу.

– Да мои работы для конкурсной комиссии. Это будет быстрее, чем почтой.

– Если Серж поедет раньше, могу я с ним отправить?

– Ну, только если ему не тяжело.

– А это, чито, пшепшам, каменные скульптуры?

– Ахахаха, нет, и даже не бронзовая лошадь с крыльями, сиречь Пегас, которого вы у меня видели. Это холсты, я их отдам в тубусе. Просто закиньте по нужному адресу. Главное, чтоб они попали к Хорошевскому на Ваську до конца месяца, пока мне обещано место на выставке.

– Считайце, мы договорились.

Часы с боем зашипели, в них будто что ахнуло, лопнуло, и они гулко пробили полночь. Вера пробежала заголовки журналов и газет – "аукцион Сотби"с", "русское искусство", "удачная сделка".

– Что, подыскиваете себе на стену Тинторетто или фламандцев?

– Чито вы, я читаю только Учет.Налоги.Право. да иногда – Финансист. А это так… – небрежным и изысканным жестом смахнул бумаги в кипу макулатуры для кошачьего лотка. На самом деле в этих статьях он надеялся почерпнуть свежие новости от или про Бориса. И таки-да, то ли сказывался многолетний опыт чтения между строк, то ли каждое крупное приобретение он воспринимал как успех сына, но эта привычка, маленькая слабость, служила ему утешением. Старость… Книжный червь. Червь сомнения.