Вскоре его перестали шевелить, он провалялся некоторое время на полу и почувствовал, что онемевшее тело понемногу просыпается. Шевельнул ногой, поднял руку, перевернулся на бок и шлепнулся на пол с кровати. Встать долго не получалось, он копошился червяком, наверное, с полчаса. Звуки были гулкими, болезненными, и вопящий мутант особенно раздражал.
Понемногу тело стало подчиняться мозгу, Андрей сел и вцепился в койку, потому что мир кружился, как если отравиться алкоголем.
– Ты там живой? – прокричала девушка, каждое ее слово впивалось в мозг иглой.
– Не знаю, – ответил он, потряс головой. – Помолчи, а то совсем сдохну.
Она смолкла. Забилась в угол камеры и настороженно смотрела оттуда. Мир перестал вертеться, но голова все равно кружилась, хотелось спать, и мерз Андрей больше обычного. Он разогнул руку и заметил на локтевом сгибе новый след укола.
– Они у тебя брали кровь, – проговорила девушка. – Много. Вооотакую банку.
Судя по тому, что она показала, из него выкачали литра три, а значит, он не жилец. Даже думалось с трудом. Чего они добиваются? Он на их месте сделал бы переливание крови мутанту, но для этого потребуется заменить хотя бы ее половину, столько за раз не выкачать, это смертельно опасно. Значит, через некоторое время опять придется поработать донором.
Зато теперь Андрея перевели на усиленное питание, и после процедуры Карен принес еще еды. Вроде кормежек было четыре. А может, и нет, Андрей спал, и время текло как-то странно. С ним говорила Лина, и ее болтовня протекала мимо, не раздражала. Ел, спал, слушал щебетание девушки и даже на Карена не реагировал.
Сначала кормилец виновато отворачивался, затем стал беспокоиться, почему Андрей не встает, и его еда стала более разнообразной, ему даже перепадало что-то типа гематогена.
Прошло четыре дня, прежде чем он немного восстановился. Теперь он полностью разделял ненависть Лины к чистым. На пятый день явились вивисекторы со своим чертовым ящиком. Андрей поднялся и проговорил:
– Вы хотите, чтобы я сдох?
– Нам нужно узнать уровень гемоглобина, – сказал лаборант Лев.
– Давайте реактивы.
На этот раз он наполнил две пробирки, сел на лавку. У Абакумова был шприцемет, его напарник смотрел настороженно. Да подавитесь вы! Молча забрав пробирки, чистые удалились.
– Твари, чтоб вы сдохли! Тьфу на вас! – кричала Лина.
Перекусив, Андрей немного подождал и принялся отжиматься. На пятидесятом разу закружилась голова. Непорядок, форму терять нельзя. Передохн
Получилось непозволительно мало – тридцать раз. Силы оставались, но мешало головокружение. Черт, так далеко не убежишь. А где-то там, на берегу водохранилища, – его дети, Катя, Юлька и парни. Сколько от него нет вестей? Неделю? Две? Он не считал дни. Кто-то уже оплакал его, но парни, наверное, ждут и не дают поставить крест на пустой могиле.
Дни слились в серо-черное полотно. Андрей ел, спал, тренировался, иногда сдавал кровь. Вечером приходил Карен поболтать, извинялся, говорил, что он помочь не в силах. Поскольку к тайнам его не допускали, Андрею не оставалось ничего другого, кроме как разговорить Абакумова, он теперь приходил один. Или это не Абакумов, а его напарник – за противогазом не видно.
В очередной раз перетягивая руку жгутом, Андрей сказал:
– Вот скажи, что вы будете делать, если моя кровь вам не поможет? Ресурса бункера надолго не хватит, вы заразитесь рано или поздно.