— Многовато.

Гоблин потерял нить базара; облегчение на его бульдожьей морде сменилось растерянностью несколько раз.

— А… Почему тогда…

— А Ход тебе персонально толковали? Тебе косяк твой до букваря растерли? — Марат напористо погнал гоблина в непонятное. — Мне что, делать нечего — ходить тут трудилам рамсы распутывать? Ты! Ты косорезишь, тебя поправляют, че, за «просто так»? — под гоблина лег очередной фугас. — Не, хозяин-барин, хочешь за просто так — смотри, только давай уже объяви конкретно, что ты выбрал, назначенное или просто так предпочитаешь!

Качественно попутанный гоблин заметался внутри себя, с надеждой озираясь на отворачивающихся собутыльников, и снова возвращая растерянный взгляд на неумолимого человека. Сделать правильный выбор ему помог стоявший чуть дальше у стойки пьяный в дым полуорк, весело гаркнувший шепчущемуся за ближним столом выводку шлюх:

— Дамочки! А вы в курсах, что цены упадут? Кан-ку-рен-цыя намечаица!

Пытаясь сохранить остатки достоинства, гоблин собрал волю в кулак и как-бы небрежно буркнул:

— Ладно, человек. Грбыжнырчук за свой базар отвечает. Шо с меня?

Не оборачиваясь к выпотрошенной жертве, Марат подозвал буфетчика, ловко орудовавшего за баром, но исподволь внимательно наблюдавшего за развитием событий.

— Гарсон, этот пассажир пользуется кредитом в вашем почтенном учреждении?

Буфетчик-вампир кивнул, едва заметно ухмыляясь:

— Насколько я понимаю, ваш счет за ночь и стол следует отписать на Грбыжнырчука, и он это подтверждает?

— Да. — мрачно буркнул гоблин.

— Прекрасно. Все, наша непонятка разрешена, уважаемый, вопросов к вам не имею!

Свежеотмазанный гоблин попробовал было как-то оговорить лимит назначенного, но был утащен от греха приятелями. Марат пододвинул кованый табурет и подсел к дальнему концу стойки, намереваясь поболтать с буфетчиком — вампиры везде крайне редки, и Марату еще не встречались.

— Буборг маем, пан бармен? — приветливо поинтересовался Марат у вампира, легонько пародируя местный диалект.

— А як же ж. — сдержанно ухмыльнулся вампир, наливая сивухи компании троллей.

— Шо, таки и черный?

— Увы, пан человек, дадского уж лет восемь нэма: пошлины-с. — вампир воздел мерцающие алым глаза горе. — Зелененького извольте?

— Галужский. — прищурился Марат.