— Точно!

— Ну ладно тебе, слушайте дальше… "Кузнец сидит и думает: что делать?

И говорит: «Бабушка, я кузнец». — «Что умеешь делать-ковать?» — «Да я все умею!» — «Скуй мне глаз!» — «Хорошо, да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать». Она пошла, принесла две веревки, одну потоньше, другую толще. Вот он связал ее одной, что была потоньше. Она повернулась и разорвала. «Нет, бабушка, так не годится». Взял он толстую веревку, да этою веревкой и окрутил ее хорошенько. Она повернулась, не порвала. Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу…"

— Ужас… Может быть, мы все-таки не будем : читать эту сказку? — попросила Светлова.

— Подожди, мне уже самому интересно!

— И мне, — скромно заметил Кит, без нажима подчеркивая, что его мнение не последнее — книжку вслух решили почитать все-таки именно для него! — Кузнец от нее убежал, от этой высокой худощавой? — нетерпеливо спросил он отца.

— Да! Но это еще не конец…

— А что же дальше?

— Да слушайте вы! — возмутился Петя. — "И пошел опять кузнец в лес по узенькой тропинке. Смотрит, в дереве топорик с золотой ручкой. Захотел себе взять. Вот он взялся за этот топорик, рука и пристала к нему. Что делать? Никак не оторвешь. Оглянулся назад. Идет к нему лихо и кричит: «Вот ты, злодей, и не ушел».

Кузнец вынул ножик, в кармане у него был, и давай руку пилить. Отрезал ее и ушел. Пришел в свою деревню и стал показывать свою руку:

«Вот, — говорит, — я без руки остался, а товарища моего совсем съели».

Конец! Тут и сказочке конец…

— Да… — вздохнула Светлова, — а еще говорят, в нынешних детективах много трупов. Вот недавно даже читала в газете: проводится «круглый стол», обсуждается тема «Детектив как средство жестокости».

— Звучит не слишком по-русски… Все равно, что сказать: «Русская сказка как средство доброты».

— Куда там… Доброты! На полторы страницы текста — один зажаренный в печи труп, пытки с особой изощренной жестокостью — раскаленным шилом в глазик!

— и другие не менее тяжелые увечья. Например: отпиленная рука… Одна только эта «оптимистическая» финальная фраза чего стоит… «Вот, — говорит, — я без руки остался, а товарища моего совсем съели».

— А чего ты хотела? — философски заметил Петр. — Это же фольклор. Испокон веков главным средством воспитания детей был психологический террор — запугивание, угроза! И в этом смысле фольклор, народная сказка прекрасно справлялись с поставленной задачей.

— Тогда все равно, что читать бедному ребенку — «Терешечку», где мальчика запекают в печи, что «Кошмар на улице Вязов»?

— Логично. Например, уровень ужаса, который испытывает ребенок, когда Муху-Цокотуху куда-то там волокут, по оценкам психологов, зашкаливает за допустимый предел.

— Неужели?! — ужаснулась Светлова. — Нет уж. — Завтра же зайду в книжный магазин и постараюсь найти для Кита что-нибудь современное… доброе, светлое…