Алешке вдруг подумалось, что в этой, своей комнате он чувствует себя хуже, чем в остальных местах: и больная нога больше ноет, и голова какая-то тяжелая. В ноге, словно отзываясь на эти мысли, что-то больно кольнуло. И в этот момент Маркиз неожиданно злобно зашипел. Шерсть у него стала дыбом, спина выгнулась, а глаза сделались какими-то настороженными и даже испуганными. Для такого доброго и воспитанного животного это поведение казалось очень странным.

– На что ты злишься? – спросил его Алеша, как будто кот мог ответить.

Маркиз, разумеется, ничего не отвечал, а только смотрел на противоположную стену с фотографиями.

– Ну вот, и тебе этот снимок не нравится! – обрадовался мальчик. – Хоть кто-то меня понимает! Пойдем-ка лучше в зал!

Алеша взял костыли и вышел из комнаты, а обрадованный Маркиз последовал за ним. Только в дверях кот обернулся и еще раз угрожающе зашипел, словно пытаясь прогнать кого-то невидимого.

Хорошим сном Алеша тоже в последние дни похвастаться никак не мог. Раньше он засыпал очень быстро, едва голова касалась подушки. Теперь же каждый раз долго приходилось себя уговаривать поскорее заснуть. Все было как-то неуютно. А со сломанной ногой лишний раз не поворочаешься. Конечно, быть может, заснуть как следует не получалось именно из-за больной ноги, и скорее всего, наверное, так и было. Но ведь той ночью, которую пришлось провести в больнице, все было нормально!

И сны в последнее время городились какие-то совершенно дурацкие. От снов, разумеется, трудно ждать чего-нибудь особо умного. Особенно если ты не Менделеев, которому по ночам открытия снились[1]. Но раньше хоть не страшно было, и более-менее понятно. Теперь же – сплошные ужасы. Алеша слышал о врачах, которые занимаются объяснением снов (их еще психоаналитиками называют). В последнее время он думал, что неплохо было бы дать его сны такому специалисту для изучения.

И ладно бы просто снилась всякая чушь. Так еще же и озноб при этом бьет, несмотря на все одеяла и лекарства. В конце концов, он же никогда не был трусом, чтобы так пугаться! Даже наоборот, среди одноклассников он считался почти что смельчаком. Да и любой ужастик мог посмотреть перед сном, и ничего, засыпал спокойно, и в темноте ничего не мерещилось. А тут все какие-то призраки, покойники, могилы, и вообще черт знает что такое!

Что плохо в снах, так это то, что никогда не получается проснуться по собственному желанию. Ведь ты же в этот момент просто не знаешь, что это сон. Неприятное кино можно выключить и не смотреть, а тут уж, будь добр, досматривай все до конца, хочешь ты этого или не хочешь. Да еще иногда такая гадость привидится, какой в реальной жизни и не бывает. Уж лучше бы вообще снов не видеть, чем это!

Сегодня Алешка тоже ложился в постель безо всякого удовольствия. Перед тем как погасить свет, он зачем-то внимательно огляделся по сторонам, будто опасался кого-то, притаившегося в комнате, а еще показал язык фотографиям, висевшим на стенке. Настроение от этого слегка улучшилось, хотя и стало немного неловко. Все-таки он давно уже не в детском саду, чтобы такими глупостями заниматься!

Сон оправдал самые неприятные ожидания. Он был еще похлеще тех, что Алешка видел в последнее время. Утром он решил даже его записать, чтобы поразмыслить над этим на досуге.

Итак, во сне мальчику казалось, что это он, но в то же время и кто-то другой: вообще не поймешь кто! Ему даже чудилось, что в нем собралось как бы множество людей. Всем им было плохо, все они хотели откуда-то выбраться, но вот откуда и зачем, Алешка так и не понял. Он только ощущал, что находится в темном и тесном месте, похожем на какую-то пещеру. Больную ногу что-то крепко сжимало, поэтому мальчик не мог даже толком пошевелиться.

– Теперь вы привязаны ко мне и вам не выбраться! – вещал неприятный, глуховатый мужской голос.

Алешка готов был поклясться, что где-то уже слышал этот голос раньше. Конечно, в том, что во сне появляются именно те голоса, лица, которые когда-то слышал и видел, нет ничего удивительного, именно так обычно и бывает. Но хорошо бы знать, кому этот голос принадлежит.

– Один щелчок, маленькие детали, и порядок. Вы пленники, – продолжал тем временем голос. О чем он ведет речь, было совершенно непонятно, но слова звучали угрожающе. Очень уж не хотелось быть куда-то привязанным из-за какого-то непонятного щелчка.

Мальчик во сне чувствовал, что становится все слабее и слабее. К тому же на него как будто что-то давило. Потом давление становилось все сильнее и начался уже ставший привычным озноб.

Когда Алеша все-таки сумел проснуться, то у него просто зуб на зуб не попадал. И это несмотря на то, что он кутался в одеяло, хотя в другое время в такую погоду и под одной простыней было бы жарко. Наверное, и давило на него во сне именно одеяло. Даже выбраться из-под него сразу не получилось. Но вот почему холод? Мальчик в который уже раз померил температуру, но градусник издевательски показывал тридцать шесть и шесть, упорно не желая ничего объяснять.

Вдобавок еще что-то случилось с языком. Он как раз весь горел, как если бы на него положили жгучий перец. А уж по ночам Алеша точно никакого перца не ел! В конце концов мальчик решил, что во сне язык просто случайно прикусился.

Что же касается самого сна, то со сломанной ногой волей-неволей почувствуешь себя привязанным. Так что действительно получается: один щелчок ломающейся кости, и ты как на привязи. Алешка за время болезни проникся очень большим сочувствием к тем собакам, которые вынуждены сидеть в любую погоду на цепи. Ведь когда ты здоров и к тому же у тебя нет ни книг, ни телевизора, то это должно быть еще труднее и неприятнее.

Конечно, объяснения с одеялом и прикусыванием языка были совсем не плохие, но Алеша чувствовал, что они едва ли полностью верны. Оставалось впечатление, что вокруг происходит что-то странное, тревожное и пугающее, но вот что именно – понять никак не получалось.