– Ты про что?

Я глянул на него, а он вид делал, будто торопится куда-то.

– Я наведался к одному старейшине по поводу Басу Фумангуру. Просто убедиться, правдивы ли окажутся эти истории. Он мне сказал, что на дом Фумангуру напала болезнь, какой он заразился от речного демона. Но когда я заговорил про порез на руке и про бросание крови, он глянул в потолок еще прежде, чем я рассказал об этом. Он знает. И лжет. Бисимби вовсе не речные демоны. Они к рекам любви не испытывают.

– Вот, значит, куда ты ходил?

– Да, туда и ходил.

– И где теперь этот старейшина?

– Со своими предками. Попытался убить меня, когда я сказал, что он лжет. Штука вот в чем. Я думаю, он не знал о ребенке.

– Да ну?

– Главный старейшина – и не знает о себе самом? Этот сказал, что самому младшему мальчику было десять и еще пять лет.

– То, что ты говоришь, для меня все еще загадки, – сказал Леопард.

– Я говорю вот что. Малец не был сыном Фумангуру, что бы ни говорили Бунши, Барышник или еще кто. Я уверен, что этот старейшина знал, что Фумангуру убить собираются, может, сам это и устроил. Только он насчитал восемь тел, сколько и ожидал насчитать.

– Он знает об убийстве, но не знает о ребенке?

– Потому как ребенок не был сыном Фумангуру. Или домочадцем, или родней, или даже гостем. Старейшина меня убить пытался, потому как понял, что я знаю, что он знает про убийство. Только он не знал, что был и еще один мальчик. По-моему, это потому, что тот, кто стоит за убийством, кем бы он ни был, ничего ему не рассказал.

– И малец не сын Фумангуру?

– Зачем бы ему иметь тайного сына?

– Почему же Бунши зовет его сыном?

– Я не знаю.

– Забудь про деньги и товары. В этих краях люди торгуют одним враньем. – Он выговорил это, глядя мне прямо в глаза. – Или люди говорят лишь то, что, по их мнению, тебе знать положено.

Какое-то время он осматривался, вглядываясь в каждого на рыбе, довольно долго – в О́го, кто опять уснул, потом опять в меня.

– Это все?