– Где без разрешения?

– Ты болван. На том, на чем плывем.

– Вот этом? – воскликнул я и пнул ногой землю.

То, как стояла она, с видом вождя какого-то, меня злило. Я прошел мимо нее вперед и сел. Тут склоны плота-кургана уходили под воду. Мне стала видна остальная, подводная, его часть. Не плота, а именно плавучего островка, каким правил ветер или колдовство. Две рыбины, может, с меня ростом, плыли впереди.

Дальше я увидел то, чего точно не видел. У погруженного островка прямо впереди, где я сидел, раскрылась щель и проглотила первую рыбину. Полсекунды она торчала, но отверстие ее счавкало. Под правой своей пяткой я увидел глаза, что смотрели вверх, на меня. Я вскочил. Жабры рыбы-острова открывались и закрывались. Еще ниже громадные плавники – каждый шире лодки – медленно шевелились в озерной воде, подводная половина была цвета утренней голубизны, а половина над водой цвета песка с землей.

– Попеле испрашивает у Чипфаламбулы, сборщицы дани, разрешения перевезти нас на другой берег. Ответа она еще не дала, – сообщила Соголон.

– Мы далеко ушли от берега. Разве это не ее ответ?

Соголон рассмеялась. Бунши целиком выскочила из воды и нырнула – прямо перед этой чипфакамбалой, или как ее там.

– Чипфаламбула не потянет тебя на глубину, чтоб на другой берег перевезти. Она вынесет тебя в озеро, чтобы слопать.

Соголон говорила серьезно. Никто не чувствовал, когда эта штука двигалась, но все ощутили, когда она встала.

Бунши подплыла прямо ей под пасть, и я подумал: проглотит, подлая. Она поднырнула и вышла со стороны ее правого плавника. Тот дернулся в шлепке, будто осу отгонял, и Бунши взлетела в самое небо и упала в воду далеко-далеко. Мигом приплыла обратно и забралась на верхушку этой громадины-рыбы. Прошла мимо нас и остановилась возле Соголон, ворча:

– Жирная корова, под старость сварливости в ней все больше.

Я подошел к Леопарду. Он по-прежнему сидел с Фумели, оба поджимали колени к груди.

– Мне надо с тобой словцом перекинуться, – сказал я.

Он встал, встал и этот немужчина. На обоих были кожаные юбки, только никакой неловкости он не испытывал, не то что тогда в «Куликуло».

– Только с тобой, – бросил я.

Фумели не желал садиться, пока Леопард, обернувшись, не кивнул.

– Дальше сандалии станешь носить?

– Ты это про что? – спросил Леопард.

– Тебе что-то еще покою не дает? Еще одна встреча на спине у этой рыбы?