– Уныл-О́го, не сейчас, – взмолился я. И повернулся к девочке: – Имя твое? Как зовут тебя?

– Высшие зовут меня Венин. Всех избранных зовут Венин. И он Венин, и она Венин. Великие матери и отцы еще до моего рождения назначили меня в жертву зогбану. С самого рождения и по сей день я жила в молитве, я и сейчас в молитве.

– Зогбану любят север Темноземья. Почему они на юге, да еще и по другую сторону Красного озера? Они не кочевники.

– Я избранная в жертву рогатым богам. Так было с моей матерью и матерью моей матери.

– Мать и мать матери… Как же ты здесь-то оказалась? Кто-нибудь напомнит мне, зачем мы взяли эту? – сказал я.

– Может, хватит задавать вопросы, когда ответ тебе известен? – выговорил Леопард.

– Да ну? Что б я без мудрого Леопарда делал! Так каков ответ, что мне уже известен?

– Они бы уже обгладывали косточки девочки и мальчишки. Они нас поджидали.

– Твой Барышник сказал им, что мы пожалуем, – бросил я Леопарду.

– Он не мой Барышник, – отозвался тот.

– Вы оба глупцы. Зачем посылать нас с заданием, а потом не дать нам его выполнить? – вмешалась Соголон.

– Он передумал.

Она нахмурилась. Не говорить же мне было, мол, Соголон, сказанное тобой – правда? Леопард кивнул.

– Ничто не указывает на предательство Барышника, – сказала она.

– А то! Зогбану просто за переменчивыми ветрами потянулись. Может, это был кто-то, кто сейчас на плоту. Или не на плоту.

Солнце стояло прямо над головой, и синь озера уходила вглубь. Бунши плавала в воде, я видел ее в глубокой синеве, кожа ее, что ночью казалась черной, теперь стала цвета индиго. Она рыбкой стремглав взлетала, выскакивая из воды, затем уходила вниз, далеко в одну сторону, потом в другую, потом обратно к самому плоту. Она походила на водные создания, каких я в реках видел. Плавник сразу от затылка и вниз по шее, плечи, груди и живот женские, зато от бедер на всю длину шел роскошный хвост огромной рыбины.

– Что она делает? – спросил я у Соголон, что до сего момента не удостаивала меня взгляда. Впереди видна была лишь линия, что отделяла водную гладь от неба, но она упорно не сводила с нее глаз.

– Ты рыбу не видел?

– Она не рыба.

– Она разговаривает с Чипфаламбулой. Упрашивает ее еще об одной милости: переправить нас на другой берег. Мы ведь тут без разрешения, в конце концов.