Но они встретились. Здесь, в мертвой земле, на границе Белого города. "Не убить его... Тогда зачем я здесь?"

И Тхэсса выхватил меч из ножен. Старик поднял правую руку, и тускло блеснул на ней тяжелый золотой браслет. Незамкнутый -- Тхэсса-маг хорошо понимал, что это значит. И снова -- знак Разрушения. Древняя злая сила. Ужас, парализующий волю.

Тхэсса стиснул зубы и поднял меч.

...Что было дальше он помнил смутно. Все труднее было подчинить себе сознание, почти невозможно -- произносить слова заклятий. И меч Тхэссы белой мертвой пылью рассыпался в его руках, и противник князя злобно усмехнулся.

Теперь Тхэсса был безоружен.

И тогда он вспомнил о кольце.

...Седой странник, пришедший с Востока: черный жгут охватывает голову -- знак мудрецов, в пыли дорог -- черные одежды, посох, отполированный прикосновениями рук, стерт о камни.

Он был невообразимо стар, этот человек; морщинами было иссечено лицо его так, что кожа походила на темную древесную кору. Иссохшее, почти бесплотное тело, сухие нервные пальцы, тяжелый пристальный тянущий взгляд.

Он пришел умирать. Не от ран, не от голода, не от болезни: от старости. Он молчал, и люди сочли, что старик -немой. Но когда пришел час смерти его, он подозвал Тхэссу и сказал:

-- Возьми мой перстень. В нем -- великая сила. Ты достоин принять его. И каменный перстень из черного агата лег в ладонь Тхэссы: из глубины его проступал мерцающим очерком древний знак; ключ, открывающий Путь Тьмы. Тхэсса вздрогнул.

-- Но почему -- я?.. -- спросил он шепотом, взглянув на старика. Глаза с расширившимися зрачками, из которых смотрит смерть. Ответить было уже некому.

...Кто подсказал ему, как нужно сложить руки, чтобы нанести удар? Все силы его, вся его энергия сконцентрировалась в пальцах, и древний знак в кольце засветился белым пламенем. Старик отшатнулся, заслоняясь рукой, и ослепительный луч ударил в золотой браслет на его запястьи. И браслет рассыпался мертвыми золотыми искрами. Но, вспыхнув, истаял и перстень. Теперь Тхэсса был безоружен, и сил у него не оставалось. И, шагнув вперед, Серый коснулся его груди. Прикосновение было омерзительно-склизким: жгучая слизь -- так показалось Тхэссе. Но когда он поднес пальцы к груди, то не ощутил ничего, рука была сухой. И фигура Серого растворилась в мертвом мареве...

"Я исполнил," -- думал Тхэсса, когда, еле волоча словно свинцом налитые ноги, шел он назад, оставив за спиной мертвый город. Он не до конца понимал, ч т о сделал. Знал одно: вернувшие Серого более не смогут помочь ему, связь между ним и Белым городом разорвана. Какой была эта связь, эта помощь, Тхэссе не хотелось думать. Мысли путались. "Я исполнил... исполнил... Но он все же коснулся меня..." Тхэсса прислушивался к своим ощущениям; но он не чувствовал ничего, кроме нечеловеческой усталости, и это успокоило его. В конце концов, может, это и не так опасно... Теперь -- только одно: уснуть. Спать...

Шли дни -- и ничего не происходило. Тхэсса успокоился. Но в ночь следующего полнолуния произошло странное. Он лежал без сна, когда явилось -- Это. Безликое ничто, серый туман, давящая тяжесть и ужас, сковывающий волю. Тхэсса не мог пошевелиться.

-- Х-ха-а-а... Тхэсса-а... Не бойся... Я войду в тебя, мы станем -- одно... Ты будешь сильным, очень сильным... Власть... Я стану тобой, ты -- мной... Не бойся...

Серое приближалось, а он был беспомощен: не двинуться, не сказать ни слова... Больше он не помнил ничего.

Может, ничего и не было? Просто -- сон, душный, тяжелый сон... Но с тех пор Луна стала страшить мага, и непереносимый ужас охватывал его -- каждое полнолуние, каждое новолуние. Не спрятаться, не уйти... Он стал бояться ночи. Сила его была велика, и где источник ее -- он не знал, но догадывался: то, что до времени спало в нем. И все тяжелее становилось подчинять Это своей воле. И все чаще слышал он беззвучный голос:

-- Подчинись... Ты -- мой, мы станем -- одно... Скоро...

Скоро... Однажды он осмелился отпустить Это на волю. Он

стоял перед зеркалом и смотрел. И то, что увидел он, ужаснуло его.