Владыка Судеб Арды Намо мучительно вглядывался в лицо того, кого братом своим назвал он когда-то. И с изумлением понял, что видит -- три лица, слитые в одно.

И первое -- молодое, прекрасное, тонкое, с острыми чертами лицо Мелькора -- прежнего, чьи глаза сияли ярче звезд.

И второе -- теперешнее: мертвенно-бледное, иссеченное незаживающими рваными ранами. Лицо, на котором жили одни глаза -- потемневшие, полуприкрытые тяжелыми веками.

И третье -- похожее на посмертную маску, застывшее, неживое, и только кровь, густая, почти черная, медленно ползет из-под железной короны, и глаза...

Глаза...

"Нет, этого не может, не может быть! Слишком страшно... Нет они не сделают этого... Я схожу с ума, нет, нет, конечно, этого не будет..."

-- Справедливости, о Манве! -- неожиданно резко сказал Намо, -- Ты -- обвинитель; но кто защитник ему?

Манве усмехнулся:

-- Нам ведомы деяния его, и к т о станет защищать его? Но да будет так, как говоришь ты, о Владыка Судеб! Пусть говорит. И да свершится справедливость.

Но Мелькор молчал. И тогда так сказал Манве:

-- Судьба его в руках Единого, И да свершится над ним суд Единого! Пусть могучий Тулкас сразится с ним: Эру дарует победу правому.

-- Милосердия, о Манве! -- взмолилась Ниенна, -- он не может сражаться, он ранен...

-- Мы уравняем шансы, -- ответил Манве, -- Ибо ему дадим мы меч, Тулкас же вступит в бой безоружным.

Мелькору развязали руки; он медленно поднялся с колен, растирая затекшие запястья. По знаку Короля Мира Ауле подал Черному меч. Меч Справедливости было имя ему, изящной вязью золотых рун начертанное на клинке. И четырехгранные бриллианты украшали тяжелую витую рукоять из червонного золота. Это было даже удобно -- не позволяло ладони соскользнуть с рукояти. Но острые грани алмазов сейчас впились в обожженные руки Мелькора: утонченное издевательство.

Он понял сразу, что не сможет даже поднять меч. Страшная, оглушающая слабость разлилась по всему телу. Незаживающие раны: он потерял слишком много крови, и боль отнимала последние силы.

Тулкас шагнул вперед. Мелькор не отвел глаз от искаженного ненавистью лица Валы.

"Ч т о делаешь, делай скорее."

Первый удар заставил Мелькора отступить на шаг -- из сверкающего центрального круга на плиты золотистого песчаника, присыпанные алмазной крошкой.

Второй удар пришелся в плечо. Мелькор пошатнулся и упал на одно колено; лезвие меча вошло меж плит, и он стиснул рукоять.

-- На колени! -- прошипел Тулкас, -- На колени, раб! Он ударил снова, но Мелькор словно врос в землю: безмолвная статуя из черного камня.