Последующие несколько страниц тоже были посвящены налету и ограблению. Биво Минз вел тему три дня подряд. Ему удалось придать делу неожиданный поворот, когда он опубликовал материал о том, что к поиску двух сбежавших грабителей подключились люди из банды Багси Сигела. Оказалось, что якобы перед тем, как ехать в банк, инкассаторы забрали выручку в одном из галантерейных магазинов, принадлежавших Багси. Сигел поклялся найти подонков, даже если они сбежали не с его деньгами, а с банковскими.

Далее в том же духе. Наконец в номере от 28 февраля я наткнулся на заголовок: «Конфиденциальная информация, полученная от полицейского, бывшего боксера, помогает раскрыть кровавое ограбление банка».

Статья в основном возносила почести мистеру Огню, но была скупа на факты: Лиланд К. Бланчард, 25 лет, лос-анджелесский полицейский, а некогда популярный боксер, расспросив своих коллег по рингу и некоторых «осведомителей», узнал, что организатором ограбления банка «Бульвар Ситизенс» является Роберт — Бобби — Де Витт. Бланчард передал эту информацию следователям из полицейского управления Голливуда, и они произвели в доме Де Витта обыск. В доме был найден склад марихуаны, форменная одежда инкассаторов, а также сумки для перевозки выручки с логотипом банка «Бульвар Ситизенс». Де Витт, настаивавший на своей невиновности, все же был арестован. Ему предъявили обвинение в вооруженном ограблении, физическом насилии при отягчающих обстоятельствах, угоне автомобиля, а также хранении наркотиков. Его заключили под стражу без права выхода под залог. Про Кей Лейк в статье опять не было ни слова.

Устав от полицейских и грабителей, я пролистал дальше. Де Витт, уроженец Сан-Берду, уже имевший на счету три судимости за сутенерство, продолжал вопить о том, что его подставил Сигел или полицейские. Сигел — потому что он иногда обирал проституток на его территории, а вторым надо было повесить на кого-то ограбление банка. Алиби на день налета у него не было. Но он продолжал утверждать, что не знает ни Чика Гейера, ни Макса Оттенса, ни все еще не найденного четвертого участника налета. Его судили, и жюри присяжных ему не поверило. Он был признан виновным по всем пунктам и осужден на пожизненное заключение в тюрьме Сан-Квентин.

Наконец в газете от 21 июня появилась заметка о Кей. Заголовок гласил: «Девушка налетчика влюбилась. В полицейского! Завязала? Теперь под венец?»

Кроме самой истории, там были фотографии Кей, Ли и сделанный в полиции снимок Бобби Де Витта — типа с продолговатым лицом и набриолиненной прической. Статья начиналась рассказом об известном ограблении и о той роли, которую в его раскрытии сыграл Бланчард, а далее появлялся мелодраматический оттенок:

"...на момент ограбления у Де Витта жила впечатлительная молодая девушка. В 1936 году 19-летняя Кэтрин Лейк приехала на запад из Сью-Фоллс, Южная Дакота, но не в поисках голливудской славы, а чтобы получить здесь образование. В итоге она получила образование, но только с уголовным уклоном.

«Я связалась с Бобби, потому что не знала, куда податься, — сказала Кей Лейк журналистке „Геральд Экспресс“ Эгги Андервуд. — Тогда еще продолжалась Депрессия, найти работу было очень трудно. Я, бывало, гуляла рядом с этим ужасным общежитием, в котором у меня была койка, и вот как-то встретила Бобби. Он дал мне отдельную комнату в своем доме и пообещал, что поможет поступить в колледж, если я буду следить за чистотой в доме. Но не сдержал свое обещание, а мне досталось сверх уговора».

Кей думала, что Бобби Де Витт музыкант, а на самом деле он оказался наркоторговцем и сутенером. «Поначалу он был добр ко мне, — сказала Кей, — но потом начал поить меня опийной настойкой и держать целыми днями дома, чтобы я отвечала на звонки. Потом стало еще хуже».

Кей Лейк отказалась уточнить, что значит «еще хуже». Арест Де Витта по обвинению в кровавом ограблении банка ее не удивил. Она нашла себе жилье в женском общежитии в Калвер-Сити, и, когда ее пригласили давать показания в суде, она пришла — даже несмотря на то, что ужасно боялась своего бывшего «благодетеля».

«Это был мой долг, — сказала она. — А еще на суде я познакомилась с Ли».

Ли Бланчард и Кей Лейк полюбили друг друга.

«Стоило мне ее увидеть, как я понял, вот девушка моей мечты, — рассказал нашему репортеру Ли Бланчард. — Она обладает тем редким типом красоты, который я всегда ценил. У нее была трудная жизнь. Но я постараюсь ее облегчить».

Ли Бланчард знает, что такое трагедия, не понаслышке. Когда ему было 14 лет, его 9-летняя сестра пропала без вести. «Думаю, поэтому я бросил бокс и пошел в полицию, — говорит он. — Поимка преступников дает мне ощущение внутренней гармонии».

Что ж, из трагедии возникла любовь. Но чем все закончится? Говорит Кей Лейк: «Самым важным для меня сейчас является мое образование и Ли. В мою жизнь снова пришла радость».

С таким заступником, как Большой Ли Бланчард, эта радость, похоже, продлится долго".

Я закрыл подшивку. За исключением младшей сестры, все было мне известно. Прочитав эти статьи, я подумал о том, сколько же было сделано неверных шагов: Бланчард в зените славы бросает бокс; маленькая девочка изнасилована и выброшена где-нибудь на свалке; Кей Лейк путается с бандитом и полицейским. Вновь открыв подшивку, я посмотрел на фотографию Кей семилетней давности. Даже в девятнадцать она выглядела не такой глупой, чтобы произносить слова, которые вложил ей в уста Биво Минс. Видя, какой наивной дурочкой ее изобразили, я разозлился.

Возвратив подшивку клерку, я вышел из здания. Направляясь к машине, я пытался сообразить, что же я все-таки искал. Безусловно, нечто большее, чем объяснение непонятной печали Кей. Бесцельно разъезжая по городу, пытаясь убить время и довести себя до полного изнеможения, чтобы на следующий день проспать до обеда, я внезапно понял, что сейчас, после решения проблемы с содержанием моего отца и потерей места в Отделе, единственными, на кого я мог рассчитывать в будущем, были Кей Лейк и Ли Бланчард, и именно поэтому мне необходимо узнать их по-настоящему.

Остановившись у закусочной на Лос-Фелиц и сытно поужинав, я отправился развлечься на Голливудский бульвар и Сансет-Стрип. Но в кинотеатрах не было ничего интересного, а клубы отпугивали новоиспеченную знаменитость дороговизной. В Дохени длинная полоса неоновых огней закончилась, и я направился в сторону холмов. На Малхолланд-драйв было море засад с полицейскими на мотоциклах, и мне расхотелось ехать в ту сторону.

Наконец, устав кружить по городу, я припарковался на набережной. Прожекторы с кинотеатров на Вествуд-виллидж обстреливали небо над моей головой; я наблюдал, как их лучи прочерчивают горизонт и высвечивают скопления облаков. Игра света заворожила меня, и я стоял там настолько очарованный зрелищем, что даже проносившиеся мимо машины не могли вывести меня из этого гипнотического состояния. Когда огни погасли, я взглянул на часы и увидел, что уже полночь.