— Блайкерт, хватит!
Я заткнулся. Адвокат свирепо на меня посмотрел; Расс ослабил свой галстук — сигнал, чтобы я замолк. Дюланж хрустел костяшками пальцев на левой руке. Расс положил на стол пачку сигарет — старый прием следователей под названием «я — ваш друг».
Француз сказал:
— Джонни Ред не любит, когда я курю без него. Принесете Джонни, я закурю. В компании с Джонни я быстрее во всем сознаюсь. Спросите католического капеллана в Норт-Пост. Он как-то сказал мне, что, когда я иду исповедоваться, от меня пахнет Джонни.
Мне стало казаться, что капрал пахнет как шизофреник, жаждущий внимания. Расс заметил:
— Признания, сделанные в пьяном виде в суде недействительны. Но я вот что вам скажу, Джо. Вы убедите меня в том, что убили Бетти Шорт, и я позабочусь, чтобы Джонни полетел вместе с нами в Лос-Анджелес. В течение чудесного восьмичасового перелета вы сто раз успеете возобновить вашу дружбу. Что скажете?
— Скажу, что порубил Орхидею на части.
— А я скажу, что вы этого не делали. И что вы с Джонни еще какое-то время побудете врозь.
— Я порубил ее на части.
— Как?
— Отрубил ей сиськи, распорол рот от уха до уха, а потом разрубил ее пополам. Хрясь. Хрясь. Хрясь.
Расс вздохнул.
— Давайте вернемся назад, Джо. Вы вылетели из Форт-Дикс в среду, восьмого января, ночью того же дня приземлились в Кэмп-Макартур. Вот вы с Джонни в Лос-Анджелесе, полные решимости покутить. Куда вы отправились сначала? Голливудский бульвар? Сансет-стрип? Пляж? Куда?
Дюланж захрустел костяшками пальцев.
— В салон татуировки «Натан Парлор», на Норт-Алворадо, 463.
— Что вы там делали?
Безумный Джо закатал правый рукав. На руке был вытатуирован раздвоенный змеиный язык, под которым стояла надпись «Французик». Джо сжал бицепс, и татуировка вытянулась. Он сказал:
— Я француз.
Миллард применил тактику внезапной смены настроения.
— А я полицейский. И мне все это начинает надоедать. Когда мне совсем надоест, в дело вступит детектив Блайкерт. Детектив Блайкерт в свое время входил в десятку сильнейших боксеров-полутяжеловесов, и он далеко не мягкий человек. Ведь так, напарник?