Все понимающий Пикел положил руку на плечо Каддерли в знак утешения.

– Теперь вернемся к арбалету, – сказал Иван, открывая деревянный ящичек. Дварф аккуратно достал маленький, почти законченный арбалет, напоминавший тот, что был изображен на шпалере. – Работа пробуждает во мне жажду!

– Свиток почти переведен, – заверил его Каддерли, поняв намек на древний рецепт пива дварфов, который он пообещал в обмен на арбалет. На самом деле Каддерли перевел рецепт уже несколько недель назад, но пока придерживал его, зная, что дварф будет работать быстрее в надежде ухватить такую награду.

– Это хорошо, парень, – ответил Иван причмокивая губами. – Получишь свой арбалет через неделю, но мне нужна картинка, чтобы его закончить. У тебя есть изображения поменьше? – Каддерли покачал головой:

– У меня есть только эта шпалера, – признал он.

– Ты хочешь, чтобы я прошелся по всей библиотеке с краденной шпалерой под мышкой? – прорычал Иван.

– Одолженной, – поправил Каддерли.

– С одобрения госпожи Пертелопы? – саркастически спросил Иван.

– Ох-ох, – добавил Пикел.

– Да она его даже не хватится, – неуверенно ответил Каддерли. – А если и хватится, то скажу, что надо было подтвердить пару параграфов из тома про дроу, который я перевожу.

– Пертелопа знает о дроу гораздо больше тебя, – напомнил ему Иван. – Она же и дала тебе эту книгу.

– Ох-ох, – снова сказал Пикел.

– Пиво чернее полуночи, – бесцеремонно проговорил Каддерли, – Так говорится в рецепте. Оно убьет дерево средних размеров, если хотя бы пинту разлить у корней.

– Берись за другой конец, – сказал Иван Пикелу. Пикел натянул похожий на гриб поварской колпак на копну своих зеленых спутанных волос, отчего его и без того не маленькие уши стали казаться еще больше, и помог Ивану потуже закатать шпалеру. Они вместе подняли ее, а Каддерли в этот момент распахнул дверь, и убедился, что коридор пуст.

Каддерли посмотрел через плечо на полоску солнечного света, льющегося из окна. Пол под окном был размечен через выверенные интервалы, чтобы служить утренними часами.

– Почти полдень, – сказал он дварфам. – Брат Певчий начнет дневную песнь уже очень скоро. Все священники обязаны присутствовать, да и остальные, скорее всего, будут там. Путь будет свободен.

Иван кисло взглянул на Каддерли.

– Тут-тут, – пробормотал Пикел, покачивая своей мохнатой головой и грозя пальцем.

– Да буду я там! – рыкнул на них Каддерли. – Никто и не заметит, если я чуть-чуть припозднюсь.

И тут зазвучала музыка. Прекрасное сопрано Брата Певчего мягко отдавалось по коридорам древней библиотеки. Каждый полдень Певчий занимал свое место на подиуме главного зала библиотеки и пел де песни – баллады о Дениере и Огме. Многие ученые приходили в библиотеку заниматься, но многие приходили и послушать знаменитого Певчего. Он пел один, но мог так наполнить главный зал и прилегающие комнаты своим удивительным четырехоктавным голосом, что зрителям постоянно приходилось смотреть на него, дабы быть уверенными, что за ним не стоит хор.