— Ну, что? Катовице поищем, Иван Михайлович? — предложил он.

Атлас открыли после чая. Города Катовице в Польше не было.

— Ну, я же говорил, — вздохнул Енохин.

— Погодите, погодите, — сказал Балинский.

И стал изучать соседние страницы.

— Вот! — наконец сказал он. — Все есть. Правда, не Катовице, а Каттовиц. Только это не Польша. Верхняя Силезия. Пруссия!

— Милый немецкий городок, — хмыкнул Енохин. — «А больше и смотреть нечего»!

— Не городок, Иван Васильевич. Небольшая железнодорожная станция.

— И что вы об этом думаете?

— Думаю, что Пирогову надо написать.

— Он в Петербурге?

— Нет, он сейчас в Киеве.

Три года назад знаменитый хирург вернулся в Петербург после Крымской войны и был принят новым императором Александром Николаевичем. Балинский точно не знал, что такого Пирогов наговорил Его Величеству, однако после аудиенции хирург оказался очень далеко от столицы, в Одессе, хотя и с пожизненной пенсией.

Догадаться было можно. Ни сдержанностью, ни деликатностью, ни способностями придворного Николай Иванович никогда не отличался. А положение в русской армии и в ее медицинской части в Севастополе было прямо скажем не самым блестящим.

В начале года Пирогову был пожалован чин тайного советника и Киевский учебный округ в управление, однако в Петербург его это не вернуло.

— Вы помните, что мы не должны никому говорить о болезни Великого князя? — заметил Енохин.

— Да, конечно. Я его не назову.

За письмо Балинский сел, когда Енохин ушел.

Ну, и что писать Пирогову? Что один из сумасшедших утверждает, что грибами можно менингит лечить?