— Банкир?

— Иудей. Джеймс Ротшильд. Барон так называемый. Младший брат Натана Ротшильда. Герцен хранит в его банке все, что вывез из России.

— Учитывая черту оседлости, я нисколько не удивлен. Именно поэтому капиталы Герцена лежат в банке Ротшильда, а не капиталы Ротшильда — в России. Именно потому, что здесь он человек третьего сорта, а там барон и пэр Англии.

— Саша, он во Франции живет, и пэром Англии никак быть не может.

— Возможно, я что-то путаю. Или это другой Ротшильд. Но нисколько не удивлюсь, если станет пэром.

— Тебе бы в парламенте с речами выступать.

— Не откажусь, жаль, что негде.

— Саша, пока я жив, здесь не будет ни свободы вероисповедания, ни конституции.

— Очень жаль. Свобода вероисповедания — единственное, что может спасти православие, а конституция — единственное, что может спасти монархию.

— Как это?

— Европа стремительно секуляризуется, лет через пятьдесят вера станет сугубо частным делом, мало кому интересным. И Россию это не минует. А значит, власть монарха утратит сакральность. Люди перестанут понимать, почему нельзя поднять руку на помазанника божия. Религии полезны, если они не агрессивны.

Но лучший способ убить веру — это ее навязать. Вера — это слишком внутри. Лучший способ сохранить ее — не придираться к мелочам. Хотите двумя пальцами креститься — да, пожалуйста! Хотите писать «Исус» вместо «Иисус» — да ради бога! Мы признаем старые обряды равноспасительными, а дониконианскую орфографию — допустимой.

Хотите чтить тору и соблюдать кашрут — никто не мешает. Хотите в православных храмах молиться на русском языке — ваше право. Апостолы тоже не по-церковнославянски молились.

— Даже так?

— Именно так. Потому что иначе желающие молится на понятном языке из православных храмов уйдут в протестантские секты.

— За отступничество может последовать наказание.

— Замечательно. Частью в Сибирь, частью в эмиграцию? А мы лишимся экономически активной, непьющей и верующей социальной группы. Вместе с их налогами.

— Деньги не пахнут?

— Эти гораздо меньше, чем доходы с кабаков.

Царь держал паузу. Докурил сигару, отвернулся к западному окну, медитируя на догорающий закат.