– Понимаю, конечно. И зла на него не держу. Я сама пошла против правил.
– Не жалеешь?
– Нет!
– Именно поэтому у тебя все получится. Уверена, что ты быстро найдешь место.
– Где, Татьяна Валентиновна? – не хотела жаловаться, но как молчать, когда отчаяние плещет через край. – Эта больница – единственная в городке. Куда мне пойти?
– А Исаевск? Все в силе, я могу позвонить своей знакомой прямо сейчас. Уже завтра сможешь выйти на работу.
– Нет, в Исаевск не поеду.
– Да почему? Ну что ты цепляешься за прошлое, в самом деле!
– А с чего вы взяли, что я цепляюсь?
– Брось, – машет рукой. – Ты знаешь, сколько мне лет? Я в два раза старше тебя и жизнь повидала. Видно же, что что-то у тебя в прошлом там стряслось, от чего ты не хочешь возвращаться в родной город.
– Ой, да мужик ее там бросил, тоже мне интрига, – жуя яблоко, выплывает из дверного проема Алла. – Сын у нее откуда? Не от святого духа же.
– Алла Максимовна, сплетни собирать – низко, – встает на мою зашину старшая. – Вы не можете знать наверняка.
– Тут и знать нечего, – садится в кресло, вытянув ноги и скрестив их в щиколотках. – Все очевидно.
Конечно, она рада, что я ухожу. Даже счастлива. Главный раздражитель в виде соперницы уходит с дороги, все пути открыты. Только вот ей не хватает ума понять, что если бы она была нужна Виталику, он бы давно был с ней.
– Не обращай на нее внимания, – тихо произносит Татьяна Валентиновна, которая более-менее в курсе закулисных игр своих подчиненных. – Ты же знаешь нашу Аллу.
– Ань, ну иди сюда, – входит в ординаторскую Виталик и, распахнув руки, заключает меня в свои медвежьи объятия. – Приехал как только узнал.
– У тебя же выходной. Не надо было…
Алла, выпрямив спину, с недовольством наблюдает за нашим чрезмерно теплым прощанием.
– Я в корне не согласен в Ильичом. Татьян Иван, может быть петицию какую написать? Коллективный протест?
– Да кто его подпишет-то? – влезает в разговор Алла. – Кому нужны проблемы на свою задницу?