– И ты вот сейчас решил доложить? Мне достались одни идиоты. Как они нас заметили? Ты и Куб заверяли, что мы идем скрытно, что вы что-то сделали. Так что же вы делали? Да наверное, отливали на следы или что-то вроде. – Она сверкнула глазами. – Отливали?

– Что. Нет. Слушайте, сержант, мы…

Снова началось! Она вскочила, чуть не поскользнувшись на волглой глинистой почве. Перестанешь бдеть – и мигом шлепнешься. – Кто-нибудь. Ты, капрал. Оттащи тела.

– Слушаюсь, сержант.

– Уже бегу, сержант.

– И вы двое. Навроде и ты, Отмазка…

– Замазка, сержант.

– Помогите капралу. Это вы устроили тут неразбериху, поубивав всех.

Разве это не правда? Мрачное получилось дельце. Шестнадцать летерийцев, четверо Эдур. Стрела в башку действует на них не хуже, чем на обычных людей. Бух, свалились с коней словно четыре мешка с камнями. Потом было два жулька – один в голову летерийской колонны, другой в конец. Хлоп, хлоп – и в ночи слышны лишь стоны и хруст костей – то ли конских, то ли человечьих, кто разберет?

На ее вкус, чертовы летерийцы оправились слишком быстро. Да, верно, и на вкус Ханно, упавшего потеряв полчерепушки от удара самым дрянным мечом, какой она когда – либо видела. Но солдат потерял равновесие из-за дурацких стремян, Урб легко протянул одну свою громадную ручищу и стащил дурня за перевязь или еще за что. Ударил о землю так сильно, что ветры поперли с обоих концов. А потом Урб так вогнал железный кулачище вражине под шлем, что ссадил костяшки о внутренность черепа, о прозвонки или как их так называют. Зубы полетели во все стороны, и кости и всякая жижа.

Вот и первая боевая потеря. Все потому что Ханно подскочил слишком близко, думал, что летерийцы оглушены, безвредны и все такое. Но это были бывалые солдаты. Они пришли в себя чертовски быстро.

Лизунцу сильно досталось, но Балгрид уже поработал над ним – уже не кровит и в себя пришел. У капрала Рима недостает двух пальцев на левой руке. Плохо его щит защитил… Да, Урб себя как сержант не показал.

Хеллиан осторожно поворачивалась, пока не смогла увидеть сидящего на прогнившем пеньке Урба. Жалкий у него вид. Она глотнула рома и подошла поближе. – Теперь мы оба сержанты, верно? Давай найдем кусты и повозимся. Я в настроении постонать и попотеть хоть под кем, а мы в одном звании, так что никто не пожалуется.

Он вытаращился на нее филином лупоглазым.

– В чем проблема, сержант? Я не так страшна, как ты?

– Урб не страшен, – недоверчиво хохотнул Рим. – Мазан и та на него залипла! Верно, потому и перевелась во взвод Бальзама.

Хеллиан хмыкнула. – Тихо, Рим. Ты капрал. А это сержантского ума дело.

– Вы хотели покататься с Урбом, сержант, – сказал Рим. – Вам, сержантам, все дозволено, хотя Урб похож на чертова безбожного бога, а вы так напились, что захотели постонать и попотеть хоть под кем…

– Точно не твоего ума дело.

– Может, и нет, но нам же ваши стоны слушать. Верно Слабак говорил – будь Мазан здесь, мы все могли бы пялиться, мечтать и даже пытаться, если она совсем устанет ждать от Урба того, чего вы вот сейчас…