– Что ты имел в виду?
Бог пожал плечами: – Королевство было разрушено. Умирало.
– Азат принимает участие в исцелении фрагментов? По чьему-то замыслу? Намеренно? У него есть разум? Или все происходит так же, как кровь создает струп? Азат – всего лишь иммунная система природы, при помощи которой наше тело борется с инфекцией?
– Меня впечатляет широта твоих книжных познаний.
– Да ладно. Садки – величайшее из жертвоприношений К’рула. Его собственная плоть и кровь. Но не Старшие Садки. По крайней мере так нас учат. Чьи вены были вскрыты, чтоб их создать, Котиллион?
– Хотел бы я знать. Но не знаю. И сомневаюсь, что это имеет значение. Азат инстинктивно исправляет повреждения или за ним стоит некий разум? Я не имею ответа. Вряд ли кто-либо имеет. К чему всё это?
– Честно? Сам не знаю. Но незнание заставляет волноваться.
– У меня есть ключ, – подумав, сказал Котиллион. Тралл и Онрек направлялись к ним. – Скорее для вас троих. Если захотите.
– А есть выбор?
– Не для них, – сказал бог, кивнув в сторону Эдур и Т’лан Имасса. – Им потребуется твоя помощь.
– Как и Каламу Мекхару, – бросил Быстрый Бен. – Не говоря уже об Адъюнкте Таворе.
– Они выжили.
– Ты не можешь быть уверен, особенно в случае Калама. Откуда уверенность?
– Он был жив, когда Мертвый Дом взял его.
– Так говорит Темный Трон.
– Он не стал бы обманывать.
Колдун грубо, с горечью рассмеялся.
– Калам еще жив, Быстрый Бен. Мертвый Дом вывел его из-под власти времени. Но он исцелится. Яд станет инертным, распадется. Темный Трон спас жизнь ассасина…
– Почему?
– Вот это вопрос посложнее, – признал Котиллион. – Может, просто назло Лейсин, и тебе не следует удивляться, если это единственная причина. Поверь, для Амманаса вполне достаточная.