– Нет. В прошлый раз он так не делал. Его опасность – в гениальной одаренности к устройству засад и устрашающе эффективных рейдов, в особенности на линиях снабжения. Чем скорее он будет убит, тем быстрее окончится война. Если ему удастся вырваться из кулака – ожидайте длительного и кровавого конфликта.
– Атрипреда, я намерен запросить трех к’риснанов и четыре тысячи воинов – Эдур.
– Тогда, Смотритель, победа наступит быстро. Красной Маске не удастся долго прятаться от ваших ведунов.
– Совершенно верно. Я хочу скорейшего окончания войны, минимальных потерь. С обеих сторон. Значит, надо убить Красную Маску при первой возможности. И разбить армию овлов, какова бы она ни была.
– Вы желаете заставить овлов капитулировать? Обдумываете условия?
– Да.
– Смотритель, я соглашусь принять капитуляцию. Что до условий, я потребую всего лишь полной сдачи. Все овлы до последнего станут рабами. Их разошлют по всем концам империи, но только не в традиционные районы обитания. Если они рабы, то могут считаться военной добычей; право их захватить станет привилегией моих солдат.
– Судьба нереков, фентов и Тартеналов.
– Пусть так.
– Это замечание мне совсем не нравится, Атрипреда. Боюсь, не понравится никому из Тисте Эдур, включая самого Императора.
– Обсудим этот пункт после устранения Красной Маски.
Смотритель поморщился, но кивнул: – Согласен.
Про себя Брол Хандар выругал Красную Маску, самонадеянно порушившего его надежду на прекращение вражды, на добрососедский мир. Вместо этого Летур Аникт получает оправдание попытке уничтожить овлов; какими бы умениями устраивать засады и набеги они ни обладали, конец будет одинаков. Проклятие вождей: верить, будто они могут изменить мир…
Гнев его души был дыханием льда, схороненным глубоко и надежно – пока обжигающее дыхание не проснулось в груди. Выслушав последние слова меднолицего Натаркаса, он яростно вскочил и выбежал из хижины. Постоял, прищурив глаза, пока зрение не приспособилось к безлунной ночи под затянутым облаками небом. Неподалеку стояли, словно изваянные из камня, телохранители – К’чайн Че’малле; их глаза слабо светились среди пятен тьмы. Едва Красная Маска пошевелился, головы одновременно повернулись – стража следила, в какую часть стоянки он пойдет.
Ни одна из тварей не двинулась следом. Маска был благодарен им. Каждый шаг тяжеловесных существ заставлял лагерных собак заходиться лаем, а он был не в том настроении, чтобы слушать бестолковое гавканье.
Полночь миновала. Он созвал вождей племен и наиболее почтенных старцев, и все они столпились в хижине, недавно принадлежавшей Хадральту. Они ожидали сурового нагоняя, ожидали от наводящего страх нового Вождя Войны гневных речей – но Красная Маска не желал еще сильнее унижать подчинившихся ему воителей. Дневные раны еще кровоточат; потерянная смелость может вернуться лишь в пылу боя.
При всех заблуждениях Хадральта в одном он был прав: старые способы войны с летерийцами обречены на неудачу. Однако Маска заявил подчиненным, что план Хадральта перенять все военные приемы Летера также обречен. Таких традиций у них нет, дисциплина не распространяется через границы кланов и племен. Они тренировались с негодным оружием.
Нужно найти новый путь.
Красная Маска спросил о наемниках, и ответные рассказы оказались запутанными и угрюмыми – устыдившиеся воины старались утаить некоторые подробности. Да, продажа части земель принесла им немало летерийских денег, их собирали с намерением нанять иноземную армию из тех, что можно найти на восточных границах. Однако Хадральт решил присвоить золото и серебро; поэтому он и предал эту армию, повел ее на гибель. Он не смог отдать ей накопленные богатства.