Деревья лопались от обжигающего мороза, опустившегося незримой, но ощутимой плащаницей на поломанный, безжизненный лес.

Готос без труда прошел по следу двух Старших Богов, вступивших в сражение с драконом – Солтейкеном; шагая по разбитой почве, Джагут распространял вокруг ужасающий холод Садка Льда, Омтозе Феллака. «Я сохранил это место, как ты просил, Маэл. Припаял истину к земле, делая ее не просто воспоминанием. До того дня, когда падет сам Омтозе Феллак». Готос лениво размышлял, может ли вообще наступить такой день. Не являются ли Джагуты – во всей своей совершенной уникальности – расой, осужденной на вечное господство? Единственной бессмертной цивилизацией среди прочих, подвластных року?

Да, такое возможно… Некогда он, конечно же, верил, что вселенная находится под опекой благожелательного и всемогущего существа. Что сверчки созданы для того, чтобы услаждать наш слух. Да какие же глупости не забредали в его незрелый, юный рассудок за протекшие тысячелетия!

Теперь уже не так. Все смертно. Целые виды вымирают. Вера во что-то иное – заблуждение, продукт необузданного эго, проклятие крайней самовлюбленности.

«Но… во что же я теперь верю?»

Он не позволил себе мелодраматического смеха. Зачем бы? Рядом нет никого, способного оценить. Включая его самого. «Да, я проклят жить в компании самого себя.

Личное проклятие.

Лучший вид проклятий».

Он двигался по неровному склону, расселине посреди холма, в которой раскрылась обширная дыра. Когда Готос подошел, ее края уже блестели инеем. Он вгляделся вниз. Там внизу, во тьме, спорили двое.

Готос улыбнулся.

Открыл садок, используя частицу силы для медленного, безопасного спуска в основание темной расселины.

Когда он спустился, голоса смолкли; слышался лишь резкий, шипящий звук, пульсация – дыхание, прерываемое вспышками боли. Джагут расслышал также слабый скрип чешуи по камню.

Готос приземлился на кучу битого камня в нескольких шагах от Маэла. В десятке шагов виднелась туша Килмандарос; ее тело слабо светилось – тошнотворным сиянием – кулаки сжались, на страшном лице застыла воинственная гримаса.

Скабандари, Солтейкен – драконид, забился в углубление на скале, скорчился. Каждое движение, несомненно, причиняло ему невыносимую боль. Одно крыло было сломано и почти оторвано. Задняя лапа подвернулась, кости торчали наружу. Больше ему не летать.

Старшие уставились на Готоса, а он подошел и сказал: – Я всегда восхищался, видя преданного предателя. В данном случае его предала собственная глупость. Как восхитительно!

Маэл, Старший Бог Морей, спросил: – Ритуал… ты закончил его, Готос?

– Более или менее. – Джагут поглядел на Килмандарос. – Старшая Богиня. Твои дети заблудились в здешнем мире.

Звероподобная женщина пожала плечами и ответила тихим, мелодичным голосом: – Дети всегда блуждают, Джагут.