На берегу портовый работник снял с причальной тумбы толстый канат с петлей на конце и сбросил его в воду. Парень, подносивший мне сумку, накинул поверх куртки оранжевый жилет со светоотражателями, натянул грубые рукавицы, взялся за другой конец каната и принялся вытягивать прямо руками несмотря на то, что на теплоходе он был намотан на огромную катушку с лебедкой.

За его действиями внимательно наблюдал крепкий бородач в черном кителе и фуражке. На его лице было написано крайнее сомнение и скепсис, хотя парень, насколько я могла понять, все делал правильно и довольно ловко.

Он вовсе не слабак, как мне поначалу показалось. Такой с любым чемоданом запросто управится. Втянув на борт тяжелую мокрую веревку, парень аккуратно намотал ее на катушку, снял рукавицы, поднял голову и окинул столпившихся на носу пассажиров пренебрежительным взглядом. Да что он себе позволяет? Мы вообще-то за свои путевки немалые деньги заплатили, чтобы обслуживающий персонал нас так откровенно презирал.

Тем временем из динамиков грянул торжественный марш, вода забурлила от заработавших двигателей, и теплоход стал отходить от причала. Я мигом забыла о странном матросе, в восторге глядя на удаляющийся берег и машущих нам с набережной прохожих. Мы замахали им в ответ, хотя знать друг друга не знали и видели, скорее всего, первый и последний раз в жизни.

– А это что за музыка? – сунулся ко мне Никита, сбивая всю торжественность момента. – Тоже какая-то знакомая.

– Ну еще бы, – хмыкнула я. – Трудно жить в нашей стране и ни разу не слышать «Прощание славянки».

– Пипец ты умная! – притворно восхитился братец и предусмотрительно отскочил в сторону, когда моя рука непроизвольно потянулась к его уху.

По радиосвязи нас тем временем приторно-умильным голосом поздравили с началом увлекательного путешествия, пожелали всяческих благ и предупредили об учебной тревоге. Когда раздастся сигнал три зеленых свистка… то есть, конечно, включится сирена, надо будет пройти в свои каюты, выковырять из-под коек спасательные жилеты, напялить на себя и в таком виде выйти на палубы, под светлые очи команды. А те уже оценят правильность надевания, застегивания и завязывания.

От этой перспективы я приуныла. Опять команда? По закону подлости явится странный матрос и будет меня рассматривать, а то и лапать, если я что-нибудь не так застегну. Интересно, можно увильнуть от участия в развлекательном мероприятии? Нет, оно, конечно, важное, но случись что на самом деле, все равно от страха и стресса не сообразишь, как правильно застегнуть жилет, и не вспомнишь, где он вообще находится.

Увильнуть, естественно, не удалось – не с нашим папой. Едва только загудела сирена, мы под его руководством дисциплинированно проследовали в каюту, вытащили жилеты и накинули на себя. Папа принялся изучать инструкцию по застегиванию и завязыванию, а я выскользнула в коридор, торопясь поскорее отметиться и покончить с этим делом.

Первым, на кого я там наткнулась, оказался, конечно же, тот мрачный парень. Напрасно я надеялась на везение – не с нашим счастьем. Оранжевый жилет он снял, куртку тоже, оставшись не в тельняшке, как мне представлялось, а в обычной футболке с Риком и Морти.

Парень хмуро взглянул на меня:

– Жилет застегнуть надо.

– А я не умею, – нахально отозвалась я.

– В каюте инструкция висит, – не сдавался он.

– Может, так покажешь?

Почему-то упорно хотелось строить из себя барыню, чтобы сбить с него спесь и так откровенно читавшееся в глазах презрение. Я даже специально обратилась к нему на «ты» – вряд ли он намного старше.

– Ну давай покажу, – парень легко принял правила игры.

Я не обиделась, что он не стал со мной церемониться – сама же нарывалась, вот и получила. Он приблизился ко мне, поправил криво висевший на шее жилет и начал затягивать тесемки. Он стоял почти вплотную, и до меня долетал слабый аромат туалетной воды – свежей и горькой, будто речная вода. А матрос-то, похоже, не так прост!

– Как тебя зовут? – неожиданно для самой себя спросила я.