Возвращались мы на дачу без Пашки, тот появился только под утро, получив за завтраком выговор от моей матери, который, впрочем, был отменен, стоило ей узнать, что девушка из хорошей семьи и очень порядочная. Так что под дружные смешки остальных участников мероприятия мамино внимание переключилось на меня – типа, вот Паша нашел себе невесту, а ты никогда не женишься. Пашка помигивал, рассказал матери, какая у его будущей избранницы замечательная подруга, за что получил пинок под столом.

Воскресный день прошел на том же месте, Жора, обалдев от абстиненции, даже искупался, заслужив наши аплодисменты и кубиками на животе - плотоядные взгляды и одобрительные повизгивания очередной девичьей компании.

Девушки любят ходить стайками. Эта была практически стандартной – две симпатичные подружки-хохотушки и одна мрачная толстушка для противовеса, причем буквально, весила она как остальные две. Но эти две и впрямь были дамы достойные всяческого обожания, что Паша и доказал, сразу позабыв вчерашнюю подругу.

А вот Жора – кремень, сразу показал обручальное кольцо, заслужив одобрительный взгляд мрачной части девичьей команды, и чуть напрягая мускулы на голом торсе – внимание любому приятно, да еще и погоды дивные стоят, занимался шашлыком.

Леха Гуревич тоже опрометчиво полез купаться, но его адвокатский животик и тонкие юридические ручки охов и ахов женской компании не вызвали, так что подвиг нашего друга остался неоцененным. В качестве компенсации пришлось влить в него текилы, отчего парень размяк и принялся травить еврейские анекдоты, и это был правильный путь заслуженного успеха у всех присутствующих.

Поймав две рыбины, обе – на счету Милославского, а если считать и девочек, то получалась ничья 2:2 между ним и Пашкой, довольные, слегка загоревшие и совсем чуть-чуть пьяные, мы наконец вернулись ко мне на фазенду.

Вечером, с пакетами свежекопченой рыбы, банками варенья и солений, корзинкой ремонтантной клубники и хорошим настроением друзья на Тундре Жоры отчалили в город, Леха оставил мне машину, чтобы было на чем вернуться в понедельник домой.

Стемнело, мы с родителями и Павлом сидели на веранде у антикварного медного самовара, прихлебывая чай и заедая его плюшками, глаза практически слипались, и я совсем уже решил отправиться на боковую, как вдруг Пашка обнаружил, что оставил у реки свою сумку.

- Марк, дашь велик, сгоняю к реке, я ее точно у берега забыл, - Паша по жизни был оптимистом. Хотя основания у него были – мы уходили от реки последние, народу уже почти никого не оставалось, да и сумка у Пашки была незаметная, цвета хаки – небольшой органайзер, немудрено, что он ее не заметил, когда уходил. Да и нам никому в глаза она не бросилась, значит, и другие может быть мимо пройдут.

- Сейчас, подожди, наберу ребят. Может ты у Жорика в машине выронил, или здесь где валяется. Если не найдем – вместе сьездим на квадрике, вдвоем быстрее найдем.

- Да я один справлюсь, чего ты, - заупрямился Пашка.

- Не спорь. У тебя там важное что-то? Документы? Телефон?

- Да нет там ничего, документы я всегда в кармане ношу, и кошелек с телефоном. Там так, мелочи всякие.

- Это хорошо. Все равно, давай иди ищи здесь, а я Жорику отзвонюсь.

Жорик ничего в машине не находил. Более того, он вроде вспомнил, что сегодня туда Пашка ехал с сумкой, а уже обратно – без. Так что оставался один вариант – прогуляться к месту нашей рыбалки. Места безлюдные, навряд ли кто ее там обнаружил в воскресенье вечером, да и люди вокруг такие живут, что по мелочам тырить не будут, вот совсем недавно замглавы района потерял айфон, так ему на следующий день позвонили и вернули. Правда, когда начальник полиции свою верту у в магазине забыл, пришлось ему самому искать – через сотового оператора и пеленг, вернул только дня через три в соседней области, нашедшие пришлыми оказались, местных обычаев не знали, за что и поплатились, но сейчас вроде не сезон, гастрабайтеры уже разьехались.

Так что я пошел к гаражу за квадроциклом, а Павел решил ворота открыть. Я отвернулся буквально на секунду, чтобы пропустить момент, когда он, зачем-то обходя кусты смородины со стороны забора, провалился ногой в какую-то ямку. И как он только ее нашел, единственная, наверное, на весь участок. Сто пятьдесят килограмм, когда падают на землю, вполне могут сами нанести себе тяжкие телесные, а если им еще поможет сучковатое бревнышко, непонятно почему не пошедшее в костер… Короче, ногу Пашка повредил, и руку разодрал знатно, так что пока я помогал ему подняться - сам кровью заляпался. Потом охающая мать пыталась ему помочь, но практикующий травматолог сам справился – диагностировал у себя отсутствие переломов и наличие сильного растяжения, небольшую потерю крови, обработал и заклеил каким-то спреем рану, благо разодранная рука была левая, и сообщил, что все так же готов ехать за потерянным имуществом.

- Ну уж нет, - заявил я ему. – Сиди и лечись, врач хренов, кошмар ходячий.

Пашка надулся, но остался. Тем более что мать такой крик подняла, что он просто обязан был остаться, чтобы ее успокоить, и заодно не дать позвонить тете Свете, которая примчалась бы спасать кровиночку с другого края земли.

А я скинул заляпанную кровью куртку, натянул чистую толстовку – ночи уже были прохладные, градусов 10, засунул в карман травмат – на всякий случай, и, заведя квадроцикл, направился к реке – два километра по лесной обкатанной машинами грунтовке, это не больше пяти минут. В начале октября темнеет рано, и ночь как назло выдалась безлунная, с облаками, но мощная фара на квадрике била далеко, так что задавить какое-нибудь глупое животное, решившее прогуляться, я почти не опасался. А так-то тут и лоси, и кабаны водились, но к машинам попривыкли и наперерез практически не выскакивали.

Я мчался со скоростью километров тридцать в час по грунтовке, ярко освещая дорогу дальним светом и включив магнитолу – один знакомый говорил, что это помогает отпугнуть животных, так что подстаховаться не мешало, да еще и подпевал громким, не испорченным уроками вокала голосом –