– Вы умный человек! А сеансы вы проводили, как нужно?

Зверев засмеялся.

– Как мне нужно, – самодовольно подчеркнул он. – Достаточно наплести с три короба, чтобы глупые люди остались довольны и пришли ко мне в следующий раз со своими деньгами, и ещё, и ещё!..

– Разве никто из них не вызывал вашего уважения?

– Нет.

– Может быть, всё-таки кто-то вызывал желание помочь? – уточнил Никита, внимательно глядя в его лицо.

– Нет.

– Спроси уже про Иванову! – нервно шепнул Костя Санаеву на ухо.

– А Валентина Осиповна? – уточнил тот.

– Она – слабонервная дура! – резко сказал Зверев.

– Она вам настолько не нравилась, что вы решили свалить на неё два уголовных дела? – немного ласково спросил жёсткий гипнотерапевт.

Дмитрий захохотал, а потом резко перестал смеяться и грубо добавил:

– Она – слабая, невозможно слабая. Таким нельзя жить в этом мире. Они убийцы! Моя мать была такой же, слабой. Она никогда не пыталась защитить меня от отца! Никогда! – он брызгал слюной от переполнявшего его гнева.

– Успокойтесь, это в прошлом… Вам удалось отомстить Валентине за слабость – она приняла на себя чужую вину, её взяли под стражу. Вы довольны?

– Очень! – чуть не зашипел он, оскалив зубы от радости.

Валентина, казалось, утопла в своём кресле, так сильно она вжалась в него, от ужаса схватившись за голову.

– То есть Валентина Иванова не убивала ни Ивана Бердникова, ни Екатерину Зосимову? – ещё раз произнёс Санаев, на что получил утвердительный ответ.

– Можно заканчивать? – тихо спросил он у Мадаева, но тот что-то быстро зашептал ему, и он снова обратился к Звереву. – А как же Зосимова? Она вам нравилась?

Зверев нахмурился.

– Она злая. Она предала меня.