– И что вам ещё нужно? От вас приходила сотрудница, мы обо всём уже поговорили, – она почти захлопнула дверь, но он успел подставить носок чёрной, немного потрёпанной туфли.

– Так и есть, но по неопытности она забыла уточнить пару мелочей, – вежливо сказал он, цепко держа рукой дверь. – Так что мне нужно ещё кое-что узнать.

Всматриваясь в неё, ожидая ответа, Костя видел, как в острых холодных глазах Лидии Павловны рождалось решение: запускать или выгнать.

– Хорошо, – сдалась она всё же и чуть отступила в сторону, пропуская, но выражение её лица было весьма недружелюбным.

– Нет, не туда! – остановила она его, когда он, было, повернул в сторону кухни, и резким движением, как провинившейся собаке, указала на дверь, ведущую в зал.

Костя прошёл туда и остановился, чтобы неторопливо оглядеться. Как и говорила Света, здесь действительно было на что посмотреть: повсюду находились шикарные, явно дорогие предметы – шкатулки, вазы, картины, изысканные серебряные приборы и хрустальная посуда.

– А это – особый китайский фарфор, – чем-то напомнив Косте Дмитрия Зверева, гордо кивнула Лидия Павловна, указав на одну из полок.

– У вас очень красиво, – отметил он, и на лице её разгорелось ещё большее самодовольство.

– Ещё бы! Сама всё вот это выбирала, по штучке в разных местах находила, выкупала!..

– А это?.. – удивился он, заметив на полке раскрытую, выставленную напоказ книжицу, в которой вполне откровенно лежали фотоснимки монет.

– Да, – гордо кивнула она, – старинные золотые монеты, то есть фотографии тех, что у меня есть, – сами они, конечно, хранятся в моём сейфе в банке. Их собирала семья первого мужа, а потом они достались мне. Пока что я их не продала, но обязательно найду покупателя, который даст мне за них столько, сколько я хочу. Ничего, я умею ждать!.. – её глаза ярко блестели.

– Ясно, а муж, дети дома? – уточнил Костя, надеясь поговорить сегодня и с девочкой – та, возможно, смогла бы рассказать что-то интересное. «А, может, и нет…», – тут же передумал он, когда увидел ответ на лице Лидии Павловны.

– Нет никого, и вам тоже стоило бы уйти, – холодно отметила она, усаживаясь на дорогой диван, – так что давайте скорее закончим наш разговор. Что вас интересует?

– Скажите, Екатерина Зосимова была вашей подругой или родственницей? – он протянул ей фотографию, но она возмутилась.

– Не тратьте моё время! – все эти вопросы мне уже давно задавались. В вашей конторе всё записано, вам осталось открыть и прочитать…

– Успокойтесь, Лидия Павловна, успокойтесь! Даже если я задаю те же вопросы, что раньше задавал вам следователь, который вёл это дело, я знаю, что вам не трудно заново на них ответить. И согласитесь: лучше сейчас всё это решить, чем присылать вам повестку, чтобы явились в отделение, верно?

Она недовольно помолчала, но после ответила.

– Она была и подругой, и роднёй.

– А кто именно она вам? Сестра родная, двоюродная или, может, племянница, или?.. Этой информации у нас в отчётах не зафиксировано, – он занёс ручку над листком бумаги, ожидая ответа.

– Она крёстная мать моей дочери. Стала ей несколько лет назад.