4

Резанув заснеженную гладь широкими лыжами, черный снегоход умчался в сторону густо населенного хвойного островка, выделяющегося на фоне бесконечной бриллиантовой белизны. Он ловко промчался между двумя старинными кедрами, обогнул пушистое семейство горных сосен и плавно остановился у одного из небольших деревянных шале.

Кристиан снял защитный шлем и позволил прохладным снежинкам таять на его разгоряченном лице. Они попадали за шиворот, охлаждали шею и собирались ватным пушком на его черных ресницах. Этот день такой же снежный, как и тот, о котором он запретил себе вспоминать. Небо такое же низкое и густое. Кажется, будто кто-то долго взбивал его миксером, как сливки.

Закрыв снегоход в гараже, Кристиан вошел в теплый домик и сбросил с себя тяжелую зимнюю одежду. Он прошел в уютную гостиную со стеклянной крышей и центральной стеной (вид на заснеженные горы и сверкающие огнями горнолыжные курорты захватывал дух!), хмуро взглянул на количество оставленных Линдой звонков и сообщений. Сунув сотовый в карман штанов, он поднялся на подиум, где возвышалась просторная кухня, и включил кофеварку.

Он не замечал снегопад. Точнее то, каким завораживающим он казался отсюда. Хлопья с неба норовили упасть прямо сюда на пушистый ковер, но ударялись о прозрачное стекло и скатывались клубками вниз по крутой крыше. Наблюдать за игрой природы с чашечкой какао в руках можно целую вечность. Это место создано для влюбленных. Для романтиков. Для тех, кто ещё хоть немного наивен и позволяет себе мечтать. Но Кристиан уже давно был не из их числа, а некогда замечающий даже в самом простом и невзрачном красоту взгляд, давно перестал быть его особенностью.

Он сделал себе крепкий кофе, высыпал из тубы на тарелку любимое швейцарское печенье и сел за стол. Однако и то, и другое казалось безвкусным и не сладким, как прежде, но организм не протестовал. Сильные челюсти уничтожали сдобу за одно сжатие. Кристиан уверенно пил горячий напиток, несмотря на то, что тот обжигал его рот. Он думал обо всем и ни о чем, а внутри него, где-то глубоко-глубоко закипала злоба. Охлаждаемая здравым смыслом и зрелостью мужского ума, она не имела шансов выбраться наружу. Это было бы даже смешно для человека такого ранга, как он. Если ещё не всё, то уже многое он в этой жизни пережил. Удивить его, поразить и привлечь внимание могла разве что говорящая бабочка. Каждая трагедия умерщвляла частичку его большого и доброго сердца. Они забирали с ним часть его души, оставляя после себя сквозные раны. Время затягивало их, превращало в грубые шрамы, которые временами пульсировали с такой ожесточенностью, что, казалось, не существовало в мире волшебной панацеи. Каждый божий день Кристиан скучал по брату, тосковал по отцу, поддержки которого ему так не хватало. Он никому в этом не признавался, даже матери, с которой они молча делили одно горе на двоих. Кристиан знал каждую свою рану. Если бы их можно было указать на карте его сердца, он бы смело обвел их красным фломастером и сказал: «Здесь был мой брат. Большой кусок в моем сердце, вырванный в одночасье. Рядом с ним был мой отец, который не смог пережить внезапную смерть сына. Вот тут был мой дед. Крошечная песчинка, поскольку его смерть не стала для меня ударом. Он был слишком стар и прожил долгую и счастливую жизнь. А вот эта огромная дыра осталась после… Неважно».

Покончив с кофе, Кристиан отправился в душ. Его движения были слишком грубыми и тяжелыми, как у внезапно очнувшегося медведя. Как и вчера ночью, он с излишним усилием намывал голову и густую бороду, порой его пальцы на долю секунды замирали, больно впиваясь в кожу. В эти слишком короткие мгновения перед глазами возникала леди в красном. Её обнаженные острые плечи, прямая спина, блестящие шелковые волосы. Вчера он смотрел на нее. Смотрел и ликовал, что ему противно. Что эта безответственная, дурная особа больше не вызывала в нем адские вспышки гнева. Что, глядя на нее, на всю эту пустую внешнюю оболочку, он чувствовал только лишь отвращение. От него гораздо проще избавиться, нежели от ярости, проникающей в кровь, как самый смертоносный яд.

Тяжелыми шагами Кристиан вошел в спальню с полотенцем на узких бедрах и достал из кармана штанов мобильник. Он разблокировал экран, смахнул влажными пальцами входящие сообщения и пропущенные звонки от Линды в сторону, а потом снова завис. Воспоминания непрерывными волнами нагромождались друг на друга, в ушах без конца раздавался отдаленный, оставшийся где-то там на семь лет назад, женский голос. И однажды он навсегда и бесповоротно разбил его сердце на миллион осколков.

* * *

– Украшение успешно передано в банк на хранение, – сообщила Линда привычным рабочим тоном. – Чтобы забрать его, тебе необходимо явиться туда лично и перевести на счет Томази указанную в документе сумму. Файл я отправила тебе на почту, можешь ознакомиться. И напоминаю, что две недели назад я отправила тебе письмо с пригласительными, которые посчитала интересными и важными. Остальным, как и всегда, «ты ответил» вежливым отказом.

– Я предупреждал, что Новый год встречу в Таиланде.