— А в чем проблема?

— Боюсь, ты мне не поверишь.

— Я все равно вам не верю, так что можете говорить прямо сейчас. — Эмрис рассмеялся, а Джеймсу показалось, что старику уже очень давно не приходилось смеяться. — Нет, так не пойдет. Такую сделку никто честной не назовет. Дайте мне хоть что-нибудь, а потом можете продолжать.

— Хорошо, — согласился старик. — Вот что я тебе скажу: твои и мои дела связаны куда теснее, чем ты можешь представить.

— Вы что же, тоже претендуете на поместье?

— Ни в коем случае. — Эмрис покачал головой. — Поместье принадлежит тебе. Никогда не сомневайся в этом.

— Да я и так не очень сомневался.

— Правильно. Только я имею в виду все поместье, а не те двести акров, завещанные твоему отцу. Блэр Морвен принадлежит тебе, Джеймс Стюарт, тебе одному. Замок и хозяйственные постройки, лес, дома и коттеджи, фермы, озеро, церковь, фамильные сокровища — предметы искусства, серебро, мебель. Все. Это все твое.

— Да, помечтать не вредно.

— На самом деле.

Джеймс посмотрел на старика рядом с собой. Господи, да что он тут делает? С какой стати сидит на ветру, на вершине холма ночью и болтает со спятившим бродягой?

Послушать, конечно, интересно, но терпение Джеймса кончилось. Он встал.

— Спасибо, сэр, было интересно, — сухо сказал он. — Я бы еще с вами поболтал, но с утра у меня куча дел, так что мне пора. Осторожнее спускайтесь, когда пойдете домой. У вас плащ длинный, можно споткнуться, наступив ненароком.

— Молчать! — старик приказал это таким тоном, что мир, казалось, содрогнулся от силы, заключенной в его голосе. Даже костер припал у земле, пламя потускнело и сжалось.

Эмрис тоже поднялся с камня и показался Джеймсу древним разгневанным божеством, вот-вот готовым испепелить неразумного смертного молнией. Он откинул полы плаща, и Джеймс мог поклясться, что услышал хлопанье вороньих крыльев. Старик шагнул вперед. Казалось, он еще вырос. Глаза смотрели холодно и… величественно.

Джеймсу почудилось, что годы, накрепко приросшие к телу старика, просто отвалились за ненадобностью, и перед ним стоит хотя и не молодой, но никак уж не старый человек… вот только человек ли? Глаза под спутанными седыми волосами были острыми, как бритвы, они совсем не выглядели тусклыми, как у большинства пожилых людей, а вот мудрыми были несомненно, и еще какими-то нездешними. Да и не бывает у людей глаз с золотистым оттенком, как у волка или ястреба.

Подняв посох, Эмрис крутанул им в воздухе. Ветер немедленно ответил на этот жест порывом, от которого пламя костра взметнулось, из огня вылетел клуб дыма и окутал обоих. Джеймс уже не был собой — сейчас он снова стал солдатом, что, стоя на вершине холма, чутко принюхивается к запаху дыма, сжимая в руках оружие.

— Нет уж, дружок, смеяться над собой я не позволю! — Эмрис презрительно сплюнул.

Джеймс зачарованно смотрел на странно изменившееся лицо старика. В нем читалась первобытная дикость, знакомая по лицам афганских повстанцев, которых ему случалось брать в плен и допрашивать. Кем бы ни был его таинственный собеседник, перед ним стоял настоящий фанатик, как и те, в горах, да нет, просто сумасшедший!

— Можешь считать меня дураком. Можешь сумасшедшим. Думай, что хочешь, но не вздумай смеяться надо мной. Никогда!