Я взглянул на них с Дю Кассом, затем на свою тень, протянувшуюся по траве. Я обнаружил, что стою в боевой позе. Главное, я понял, как мне удалось привести в действие механизм клинка. Нужно было одновременно напрячь мышцы плеча и предплечья…

– Да, очень впечатляет, – сказал Дю Касс.

Он подошел ко мне. Одной рукой француз ослабил пружину, другой с чрезвычайной осторожностью вернул лезвие клинка на место.

– Покажите еще раз.

Не сводя с него глаз, я отступил на шаг и встал в прежнюю позу. Теперь я мог не полагаться на везение. Пусть я и не совсем понимал свои действия, но не сомневался: у меня получится. Не спрашивай, откуда я это знал. Просто знал. Снова щелкнул механизм, лезвие выскочило наружу и зловеще заблестело на послеполуденном солнце.

– Немного шумновато получилось, – улыбнулся я, обретая привычную самоуверенность. – Идеально, когда клинок выскакивает беззвучно. А в остальном я доволен.

Словно мальчишки на ярмарке, они требовали все новых повторений полюбившегося фокуса. Под конец я чувствовал, что делаю это больше для собственного удовольствия, чем для подтверждения своих навыков. Караульные за пальмами исчезли. Проверки кончились. Даже Дю Касс, настороженность которого была похожа на любимый камзол, заношенный до дыр, несколько успокоился. Когда мы покидали их самодельный плац, он говорил со мной как со старым приятелем.

– Должен сказать, Дункан, что ассасины дали вам хорошую выучку, – признался он.

Ассасины. Похоже, это было чем-то вроде ордена. Уолпол туда входил, но решил предать собратьев. При всех его впечатляющих манерах, нутро у него явно было гнилое.

Но предать ради чего? Этот вопрос пока оставался без ответа.

– Вы выбрали прекрасное время для расставания с ними, – сказал Дю Касс.

– И немало рисковали, – с жаром добавил Роджерс. – Предательство ассасинов вредит здоровью.

– Выпивка, знаете ли, тоже вредит здоровью, но меня эти опасности не пугают, – с прежним апломбом заявил я.

Роджерс засмеялся, и я обратил свой взор и речи к Дю Кассу:

– Сэр, а что привело в Гавану вас? Вы – помощник губернатора? Или такой же приглашенный, как я?

– Я… видите ли… Как вам сказать? Торговец оружием. Торгую благоприобретенными пистолетами, мушкетами и всем, из чего можно стрелять.

– Контрабандист. Назовем это так, – вставил Роджерс.

– Огнестрельное и холодное оружие. Гранаты. С удовольствием поставлю все, чем можно убивать людей, – пояснил француз.

К этому времени мы достигли террасы, где я наконец увидел губернатора Торреса.

На вид ему было около семидесяти, но в отличие от многих богачей он не оброс жиром. У него была аккуратно подстриженная бородка клинышком, коричневое от загара, морщинистое лицо и редеющие седые волосы, зачесанные так, чтобы прикрыть лысину. В одной руке он держал дымящуюся трубку с длинным чубуком, в другой – письмо, в строки которого вглядывался сквозь стекла круглых очков.