Я чувствовал: это каким-то образом связано с Обсерваторией. Но каким? Время, когда меня можно было кормить обещаниями, прошло. Во мне поднималась злость. К тому времени люди Робертса разошлись по своим местам. Правда, рядом оставались квартирмейстер и первый помощник, но со мной был Адевале. Пожалуй, настало время показать Робертсу серьезность моих намерений. Пусть знает, что меня уже тошнит от всех этих хождений вокруг да около. А может, лезвие клинка заставит его сообщить столь нужные мне сведения?
– Робертс, ты должен показать мне Обсерваторию, – твердо заявил я. – Мне необходимо знать, что она собой представляет.
– Ради каких целей? – спросил он, и в глазах мелькнул насмешливый огонек. – Чтобы ты умыкнул ее у меня из-под носа? Или ты готов работать со мной и использовать ее во благо нас обоих?
– Ради лучшего устройства собственной жизни, – осторожно ответил я.
Робертс захлопнул крышку сундука, упершись ладонями в изогнутую поверхность.
– Забавно. А мой девиз: «Пусть жизнь будет короткой, но веселой». На большее мне не хватает оптимизма.
Он задумался. Я затаил дыхание. Снова мелькнула мысль: «Что теперь?» Робертс посмотрел на меня. Веселого огонька в глазах – как не бывало. Они снова глядели бесстрастно.
– Хорошо, капитан Эдвард Кенуэй. Ты заслужил право ее увидеть.
«Наконец-то», – улыбаясь, подумал я.
52
Следуя за «Бродягой», мы плыли вдоль побережья Бразилии.
– Ты только представь, Адевале, – говорил я. – Мы в нескольких шагах от величайшей добычи, какая только может существовать.
– Капитан, я не чувствую ничего, кроме жаркого ветра в моих ушах, – загадочно ответил квартирмейстер, подставив лицо ветру.
Я посмотрел на Адевале, в который раз испытав восхищение. Этот человек постоянно оберегал меня от опасностей. В трех переделках я остался жив только благодаря ему. Адевале был самым верным, смышленым и расторопным квартирмейстером, о каком может мечтать любой капитан. Он сумел вырваться из рабства, но был вынужден остерегаться заурядных бунтовщиков вроде Калико Джека, потому что тот, родившись белым, считал себя выше чернокожих. Адевале сумел преодолеть все мерзости, какие устраивала ему поганая жизнь. А уж на что она была щедра, так это на всякие пакости. Во всех плаваниях «Галки» Адевале находился рядом со мной. Он никогда не требовал своего жирного куска добычи. Его интересы оставались скромными, но он, несомненно, заслуживал уважения, достойных средств к существованию, места, где он мог преклонить голову, и сытной еды, приготовленной безносым поваром.
А чем же я платил своему верному другу?
Нескончаемой болтовней об Обсерватории.
– Да ладно тебе, дружище. Когда мы доберемся до древнего сокровища, мы обеспечим себя до конца дней. Все. Каждому на десять жизней хватит.
Адевале кивнул:
– Как скажешь.
«Галка» подошла достаточно близко к «Бродяге», и мы с Робертсом прекрасно видели друг друга.