– А я не жду от тебя пощады, Эдвард Тэтч. И ты тоже не рассчитывай на мою.
К нам двигались два шлюпа под командованием Мэйнарда. Впервые за все годы знакомства с Эдвардом Тэтчем я увидел в его глазах растерянность. И страх.
– Эдвард…
Мне захотелось отвести его в тихий уголок, где бы мы сели и спокойно обдумали, как быть дальше. Сколько таких разговоров мы вели в «Старом Эйвери»! Но сейчас дело касалось не очередного похода за добычей. Нам требовалось оторваться от англичан и уйти в безопасное место. Люди Тэтча находились в каком-то оцепенении: похмелье еще не выветрилось из их мозгов. Сам Черная Борода торопливо глотал ром, и его голос звучал все громче. Чем сильнее он пьянел, тем меньше внимал доводам разума, тем бессмысленнее и безрассуднее становились его действия. Он приказал выстрелить по англичанам из пушек, а поскольку ядер не было, в жерла натолкали гвозди и старые железки.
– Эдвард, не надо…
Я пытался его удержать, сознавая, что уходить от англичан нужно более тактичным способом. Стрелять по ним означало подписать себе смертный приговор. Численное и оружейное превосходство было на стороне Мэйнарда. Его люди были трезвы как стеклышко. Их глаза горели решимостью. У них была одна-единственная цель – Черная Борода. Пьяный, злой, бушующий, которого они втайне побаивались.
«Бум!» – ударили наши пушки.
Залп получился широким, но облака дыма и песка скрыли его результаты. Затаив дыхание, мы ждали, когда завеса рассеется и мы увидим, насколько серьезно повредили английские корабли. Пока мы лишь слышали крики и треск ломающегося дерева. Кажется, мы неплохо их угостили. Когда воздух снова обрел прозрачность, мы увидели, что один корабль сбился с курса, сел на мель. Второму тоже досталось. Матросов на палубе не было, а в остове зияли пробоины. Наши ребята приободрились. Нам думалось, что еще не все потеряно.
Черная Борода уперся руками в планшир и подмигнул мне.
– Эдвард, второй корабль пока еще на плаву, – охладил я его радость. – Они дадут ответный залп.
Так и случилось. Англичане выстрелили книппелями, уничтожив наш кливер. Победные возгласы людей Тэтча сменились криками отчаяния. Наш корабль потерял плавучесть; его отнесло к берегу протоки, где он накренился, царапая обломками мачт по крутым склонам. Мы беспомощно качались на волнах. Английский шлюп подходил к нам с правого борта, позволяя оценить оставшиеся у противника силы. А сил-то у них почти не осталось. На палубе стоял Мэйнард, рядом с ним – рулевой, которому он все время кричал:
– Подводи ближе! Подводи ближе…
Вот тогда-то Эдвард и решил, что лучшая защита – это нападение. Он приказал нашим людям вооружаться и готовиться к абордажу. С заряженными пистолетами и обнаженными саблями, мы ждали начала последнего сражения в этом глухом уголке Вест-Индии.
Нас окружал пороховой дым, густые слои которого покачивались в воздухе, словно гамаки. Он ел нам глаза, создавая ощущение полной нереальности происходящего. Английский шлюп казался кораблем-призраком, выплывающим из такого же призрачного тумана. Пустые палубы лишь усугубляли это ощущение. Только Мэйнард и его помощник у руля…
– Подводи ближе! Еще ближе! – продолжал кричать Мэйнард.
Глаза у него были ошалелые и выпученные, как у безумца. Одно это, не говоря уже о состоянии его судна, давало нам надежду. Похоже, англичанам досталось сильнее, чем мы думали, и это сражение – не последнее. Мы еще поплаваем.
Но наши надежды были напрасными, в чем мы вскоре и убедились.
Мы притаились за планширом. Если не брать в расчет истеричных выкриков Мэйнарда, в остальном на палубе было тихо. Сколько человек уцелело на шлюпе – мы понятия не имели… за исключением Черной Бороды. Тот был уверен в нашем численном перевесе.
– Их не больше трех-четырех душ, – кричал он. – Остальным мы разнесли башки.
Он был в своей черной шляпе. В бороде дымились фитили. От похмелья не осталось и следа. Лицо Тэтча светилось дьявольским огнем.