– Возьмите. Он уже пуст, а женщинам в этом доме, вероятно, подают шампанское только по просьбе гостей-джентльменов.

– Это приглашение к самоубийству или просьба позаботиться, чтобы вам налили ещё?

– Решайте сами.

Он подцепил полный бокал с подноса дворецкого и вручил его ей.

– Мерси Амбердейл, – представилась она. – Племянница Эдварда Торндайка.

– Ваше имя у всех на устах.

– Вероятно, как своего рода незнакомая закладка, которую не ожидаешь найти в скучной старой книге.

– Ложа в некотором изумлении, это да, – подтвердил он.

Она отпила из своего бокала.

– И что ждёт нас дальше на этом захватывающем празднике жизни, мистер Ферфакс? Нам придётся вытерпеть ещё одну порцию скучных сентенций?

– Вы понятия не имеете, насколько они скучны на самом деле.

Мерси отметила, что сюртук Ферфакса скроен не по последней моде, а его кожаные башмаки имеют потёртый вид. На фоне остальных гостей Персиваль Ферфакс выглядел обедневшим мелкопоместным дворянчиком, обманом проникшим на королевский бал.

Она кивнула на маркиза де Астарака, который только что присоединился к кругу пожилых господ напротив них, принявших его в беседу скорее из вежливости, чем по необходимости. В отличие от Ферфакса, француз был одет с иголочки: и ткань, и покрой сюртука, идеально сидевшего на его атлетической фигуре, выглядели безупречно.

– А что вы скажете про него? – поинтересовалась она. – Во всяком случае, он не столь скучен, как остальное здешнее общество.

Судя по всему, Персиваля не задело, что Мерси перевела беседу на единственного мужчину в этой компании, способного составить ему конкуренцию.

– Седрик Себастьен де Астарак, – ответил он. – Лезет из кожи вон, потому что ещё не является действительным членом Ложи. Многие местные любители изящной словесности настроены против него, поскольку он француз. Поговаривают также, что его должность и положение в обществе куплены на деньги его семьи.

– Однако он пишет и публикует критические статьи, верно? Иначе бы его не пригласили.

– Он новый корреспондент культурного раздела газеты «Фигаро» в Лондоне и в этом качестве периодически публикует свои опусы в здешней прессе. «Таймс» с ума по нему сходит, и пара других изданий тоже. Возможно, правда, что их тоже подкупили. – Персиваль произнёс эти слова бесстрастно, не привнося в них личной неприязни. – Нельзя вменять маркизу в вину то, что он пытается использовать семейный капитал с максимальной для себя выгодой.

– В таком случае почему его вообще собираются принимать в Ложу?

Персиваль было открыл рот, чтобы ответить, однако Торндайк, в очередной раз незаметно приблизившийся к собеседникам, перебил его: