Архиерей Триполи в задумчивости склонил голову. Он никак не реагировал ни на мнущихся в нерешительности ма’алаки’, ни на звуки разгоревшейся за стенами чертога битвы. Триполи безуспешно пытался составить из разрозненных скомканных мыслей единую картину. Покушение на его жизнь иглой вонзилось в его сердце.

Первым нарушил публичное уединение архиерея его верный союзник, магистр Прокрус:

— Архиерей! Сколько бы ни была нежеланна та битва, что проходит снаружи, но не стоит ли отправить подмогу нашим стражникам, дабы уменьшить количество павших ма’алаки’.

— Уменьшить жертвы. — Отрешённо молвил Триполи. — Нет, не стоит. Против нас сражаются лучшие воины Меритократии, Коммуны, Империи, Республики, Корпорации и Королевства. Без должной подготовки такой приказ приведёт лишь к увеличению потерь. Не стоит разбрасываться жизнями рыцарей, будучи на пороге войны.

— Тогда следует поспешить и отозвать сражающихся стражей. — Сказал Прокрус со всей серьёзностью.

— Я могу приказать гвардейцам отказаться от мести за своих павших товарищей. Но сколько из них впоследствии задумает меня отравить?

Прокрус понял, что события этого дня уязвили архиерея куда глубже, чем ему показалось вначале, и не решался добавить что-либо ещё.

Триполи окинул Прокруса глубоким, пронизывающим взглядом:

— Ты можешь спросить о том, что волнует тебя на самом деле, Прокрус. Твоя преданность не вызывает у меня сомнений. — Устало сказал Триполи, невольно поправив Корону Мудрости. У него появилась привычка.

Магистр собрался с духом. Он опустился на колени и, склонившись, произнёс:

— Ваше святейшество обвинили моего сына виновным в покушении на Вашу жизнь. Может ли оказаться, что вы ошиблись?

— Я уверен, что Синис входит в число отравителей. Поручи инквизиторам провести расследование, если не веришь мне на слово.

— Я… Верю Вам, архиерей. Я… Я понимаю всю тяжесть совершённого им преступления, и тем не менее я не могу не просить о снисхождении.

— Не думаю, что ты понимаешь всю тяжесть. Твой сын не только попытался убить меня, ещё он развязал войну, победа в которой если и достижима, то невероятно большой ценой. — Триполи устало вздохнул. — В знак уважения к роду Мил и, главное, к тебе я готов пойти на уступки. Разумеется, Синис’Мил’Лин более не пользуется доверием Епархии и лишается права наследования должности магистра личной гвардии архиерея.

— Целиком и полностью согласен, Ваше святейшество, наследование Синисом моей должности более неприемлемо.

— А наказание… Определи Синиса в какой-нибудь орден. Без привилегий. Пусть защищает столицу Епархии в младшем чине.

Прокрус с облегчением поднял голову:

— Ваше милосердие не знает границ! Синис должен защищать именно столицу, или же можно отправить его в более опасное место, дабы ему представилась возможность клинком и кровью искупить грех?

Утихнувшее было беспокойство с новой силой вспыхнуло в сердце архиерея:

— Все апостолы покинули Калварию сразу же после того, как Танэ’Ба’Сей переговорила с Праматерью. Не думаю, что стоит закрывать на это глаза, напротив, следует усилить столичные гарнизоны.