Параграф 27: мирные деньки, конец

— … Доступ в Храм Лже-Демона будет открыт дуэлянту и его защитнику. Хотя вряд ли это понадобится. Если инициатор дуэли к тому времени скоропостижно скончается, то и самой дуэли не будет, верно? — С холодным безразличием произнёс Соли, после чего накинул на голову капюшон Эгиды Милосердного Сна.

Эгида послушно активировала Мимолётное Забвение, и Соли, вычеркнутый из памяти окружающих, ловко проскользнул сквозь беснующуюся толпу. Хоть Соли и скрылся от памяти вселенной менее чем на минуту, буря эмоций, вызванная им, была слишком сильна, чтобы утихнуть вместе с исчезновением источника.

Ма’алаки’ были в ярости и лишились объекта для её излияния. В результате им не осталось ничего иного, кроме как выплеснуть спровоцированные Соли чёрные эмоции на ближайших собратьев. Каждый из них выдёргивал из памяти всё, мельчайшие обиды прошлого, любые политические поражения и упущенные сделки, личная неприязнь также пошла в ход.

К тому моменту, когда магистр Прокрус в окружении личных рыцарей архиерея прибыл в северную часть эдема, некоторые полуангелы успели обнажить имевшееся при них церемониальное оружие, предназначенное не для боя, а для поддержания статуса. Они начали вспоминать существо, подтолкнувшее их к ненависти, как нечто незначительное. Единственным, кто до сих пор придавал этому незнакомцу значение, был сын и наследник магистра гвардии архиерея, инициатор неудачной дуэли Синис’Мил’Лин. Он-то и пытался объяснить отцу, что за чертовщина здесь творится, остальные ма’алаки’ с большим трудом усмиряли свой гнев под влиянием новоприбывших представителей верховной власти. Позднее, когда Соли рассказал Вете о том, какой именно фокус с использованием Мимолётного Забвения он провернул, та малость пожалела, что не вручила архиерею Корону Мудрости минут так на пять позже.

— Но отец! Это существо посмело угрожать мне! Мне!!! — Возмущался Синис, которого магистр гвардии отвёл подальше от остальных ма’алаки’ для выяснения ситуации.

— Остолоп! Я велел тебе сидеть дома, а не совать свой нос куда не следует. Ты примешь ответственность за своё поведение и поступишь так, как подобает.

— Я не стану приносить извинения приспешнику демона!

— Ты принесёшь извинения, или я назначу следующим магистром твоего брата. — С нажимом произнёс Прокрус. — Ситуация сложна и без твоих выходок.

— Это унизительно! — Не унимался Синис. — Поведение этого существа было недопустимо!

— Вот именно, его поведение было недопустимо. Разве не очевидно, что это существо специально тебя провоцировало? Какую цель оно преследовало? Желало получить довод против Епархии перед остальными правителями народов? Или мстило за вчерашнее нападение на его госпожу? Если ты не начнёшь задаваться подобными вопросами, Синис, то кончишь также, как твой прадед — будешь предан, едва унаследовав должность магистра гвардии.

— Я… Я понял, отец. — Нехотя смирился молодой ба’астид. — Я поступлю так, как ты велишь.

***

Рядом с Праматерью вынырнул, словно из пустоты, тот, кого все правители условились считать её прислужником. То, что отношениями по типу «хозяин — слуга» здесь и не пахло, в их умах упорно не укладывалось, что немало забавляло одного и немного раздражало другую.

Человек небрежно отчитался перед суккубой: