Иессей убрал дневник, после чего обернулся на голос и увидел демона с характерными для суккуба крыльями и глазами. Это, в свою очередь, несколько смутило святого, и он решил уточнить:

— Ты и есть оракул?

— Э? Мало того, что постоянно липнешь, так теперь ещё и оракулом обзываешь. Мой вердикт… Иессей, ты наглая лампочка. — Наставительно провозгласила суккуба.

— Никогда не имел никаких дел с демонами. — Неприязненно ответил Иессей. — И не знаю, что значит «лампочка», но изволь взять свои слова назад.

— Лампочка значит ты, запомни и гордись. Эм-м… Я, конечно, понимаю, что ты нас преследуешь, но как ты в наш сон умудрился пробраться?

От вопроса незнакомки Иессей испытал ещё большее недовольство:

— Я тебя не знаю. Хватит говорить так, будто мы знакомы!

— Вот оно что, мы ещё не знакомы! — Словно осознав что-то, воскликнула суккуба. — Кароч, меня зовут Вета, вон того прекрасного юношу зовут Вэ Соли, а ругается малютка Лили. Способности налицо, но вот опыта ей не хватает. Скажу по секрету, — Вета понизила голос так, чтобы её совершенно точно мог услышать один лишь святой. — Они даже не подозревают, что это не так работает.

Иессей обернулся в указанную сторону и увидел очередные мерцающие образы. Оба образа принадлежали к хорошо знакомой Иессею расе людей — расе, что в большинстве своём населяла его родной мир. Прекрасный юноша оказался не очень-то и прекрасным, скорее, отметил Иессей, его внешность была более чем обычной и в чём-то даже неуловимо отталкивающей. Что до ругани юной девушки, то святой попросту не понял, какие в этом можно усмотреть способности. Разговаривали двое, в отличие от демона, не на сервили, а на одном из распространённых людских наречий. Впрочем, святой отметил, что диалект их немного отличается от привычного ему, и он решил послушать двух собеседников, дабы выяснить, что именно работает не так.

Девушка снизу-вверх смотрела на юношу, сверля того уничтожающим взглядом, от которого любому нормальному человеку стало бы не по себе. Она выкрикнула голосом, полным обиды:

— Что значит «всё равно собирался исчезнуть»?! Как это понимать, Соли?!! — Негодовала Лили.

Вэ Соли никак не реагировал на почти осязаемые волны ненависти, он умиротворённо ответил:

— Так и понимай. Я собирался по возможности подчистить все доступные свидетельства своей жизнедеятельности, после чего инсценировать свою смерть и тем самым избавить своё прошлое от себя. Конечно, проще было бы самоуничтожиться, но я уже давно пришёл к выводу, что жизнь стоит того, чтобы её… жить.

— Ты хоть попытался вспомнить обо мне, когда придумывал всё это дерьмо? — Лили понемногу начала успокаиваться, но отнюдь не прекращала злиться.

— Конечно. — Флегматично подтвердил Соли. — Более того, именно ты, Лили, навела меня на мысль о приемлемости подобного решения.

Юная бестия возмутилась словами того, кого считала наставником:

— При чем здесь я?

— При том, что само моё существование нанесло твоему сознанию необратимый вред, который я не в силах исправить. Разве ты сама не осознаёшь, что из-за меня почти лишилась возможности найти подходящее место среди людей? Я другого желал.

— Как будто мне нужно место среди людей… — Нахмурилась Лили.

— Вот об этом я и говорю. Необратимый вред. — Соли собрался было изобразить на лице сочувствие, но не смог вспомнить, как это делается.