Утро выдалось хмурым и пасмурным. Серое асфальтовое небо грозило скорым дождём, а разгулявшийся ветер раз за разом совершал агрессивные наскоки на верхушки деревьев.

— Сейчас позавтракаем, и пойду в милицию, — воинственно выпалила Наталья, нервно нарезая колбасу. — Прошло два дня, а они ни мычат, ни телятся. Ни слуху, ни духу. Они, вообще, хоть чем-то там занимаются? По-моему, ничем. Правильно, это же не их дети пропали. Пропади их чада — они стояли бы на ушах. А насчёт чужих можно не беспокоиться.

Я в знак согласия угукнул и уселся за стол.

Трапеза прошла в угрюмом молчании. В воздухе витало напряжение. Моя курортная знакомая спешно проглатывала бутерброды. Её желваки ходили ходуном, а глаза всё сильнее и сильнее наливались яростью. Она словно готовила себя к жестокому бою.

— Мне сходить с тобой? — спросил её я, когда стоявшее между нами блюдо опустело.

Наталья категорично замотала головой.

— Не надо. Я и одна справлюсь. Они у меня живо забегают.

Допив чай, она отправилась одеваться. Я принялся мыть посуду.

Облачившись в строгий серый костюм, моя курортная знакомая навела перед зеркалом макияж, повязала волосы в пучок, обула чёрные туфли и, кивнув мне на прощание, стала отпирать входной замок.

Мои уши пронзил дикий, душераздирающий крик. Я выскочил в прихожую.

Лицо Натальи было бледным, как мел. Её расширенные глаза буквально впились куда-то вниз. Проследив за её взглядом, я увидел следующее: верхняя ступенька крыльца была усыпана песком; вдоль её края лежал, похожий на раздавленную гадюку, кусок грязной, бельёвой веревки, а на ступеньке ниже значилась неуклюжая надпись: «Мама я здесь».

Вдали засверкали зигзагообразные молнии. Небо сотряс мощный раскат грома.

Наталья покачнулась и прислонилась к косяку. Её явно мутило. Я взял её под руки и втянул обратно в дом. Моя курортная знакомая не сопротивлялась. Пододвинув ей стул, я помчался на кухню за водой. Когда я вернулся, на её лице застыла маска безудержного ужаса.

После несильного похлопывания по щекам Наталья пришла в себя. С неё спала окаменелость, она рассеянно поводила глазами по сторонам и посмотрела на меня. Я протянул ей стакан. Она принялась жадно пить.

Убедившись, что с её сознанием всё в порядке, я, невзирая на припустивший дождь, выскочил во двор. Я обежал вокруг дома, заглянул за каждый куст, за каждое дерево, осмотрел сарай, спустился в погреб, поднялся на чердак, выглянул из калитки, но Димки нигде не было.

— Ну, где же ты? — громко, но беззлобно крикнул я. — Выходи, не бойся!

Но мальчик не появлялся.

Нигер из своей будки настороженно наблюдал за мной.

— Где твой друг? — обратился к нему я. — Где он прячется?

Пёс тихо заскулил.